–– Склепова, ты чего веселая такая пришла? У меня до сих пор нос болит. Что случилось? – спросила Таня, озабоченно косясь на Гробыню.
––Просто я была расстроенная,– ответила мадемуазель Склепофф, сосредоточенно расчесывая волосы.
–– Ага, я видела, как ты Глеба сегодня доставала. Ты, что, пыталась его приворожить? – проницательно глянув на Гробыню, спросила малютка Гроттер.
–– Гроттерша, сделай большое и человеческое, отвали! А то снова по носу получишь! – лениво ответила Склеп.
   –– Ну, не хочешь, и не говори, больно оно мне надо! – обиделась Таня.
   ––Да ладно, сиротка, не обижайся! Я ж тебя просто обожаю, – мигом оттаяла Гробыня, –  И ты, того, за сумочку меня прости, а?
   Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась Пипенция.   
   –– А-а-а-а-а-а! Есть в мире справедливость!!! – завопила с порога она.
   –– Ты это о чем, подруга? – спросила Склепова, сосредоточенно собирая сумочку, – Я таких слов даже не знаю!
   –– Бульонов пригласил меня на тусовку на Лысой горе. Пошли с нами!
                  ––Я сегодня не могу – категорично заявила Гробыня.
  У Пипы округлились глаза:
   ––Ты что сумасшедшая?! Это же ежегодный дискач для знаменитостей. Бульон еле билеты достал. Ты, что, не собираешься становиться знаменитой? Познакомилась бы с нужными людьми, завела бы нужные связи….
          –– Я собираюсь становиться знаменитой, но не сейчас. На повестке дня более важные дела, – ответила Склепова.
   –– Знаю я, какие у тебя дела! Видели мы все, как ты на Бейбарсове сегодня висла! Небось охмурить хочешь? – ехидно спросила Пипенция.
   –– Не твое свинячье дело! – огрызнулась Гробыня, поняв, что ее раскусили, – улечу я от вас сегодня, фиг вы меня потом увидите!
       Таня и Пипа переглянулись. Нда… Склепова явно что-то замышляет. 
   Гробыня снисходительно посмотрела на своих соседок по комнате и глянула на часы. Без пятнадцати двенадцать. Пора.

   Глеб взглянул на часы. Без двух минут двенадцать. Некромаг достал из тумбочки камень–портал. Начертил руну на стене. В это время Склепова, со свойственным ей грохотом и шумом телепортировала в шкаф Бейбарсова. Глеб резко обернулся. Но в этот момент портал открылся и он, плюнув на все и на всех, шагнул в портал. С воплем: « Я тоже так хочу! Подождите меня!!!» Склепова ринулась за Глебом и успела схватила его за шиворот. Некромаг в это время был наполовину в астрале,  поэтому ничего не заметил
Зал дома номер тринадцать,  что на Большой Дмитровке,  был обустроен с упаднической роскошью. Тут даже бывалому декоратору не к чему было прицепиться.  Хотя нет, было.  В углу, на мягком ковре цвета крови был свален десяток обычных картонных ящиков. В них Улита складывала квартальные отчеты комиссионеров, чтобы потом отправить в канцелярию Лигула.  Да, да, с некоторых пор Лигул принимал отчеты только в картонных коробках. « И, чтоб корешок к корешку, хе-хе» – приговаривал он, с удовольствием садиста наблюдая с портрета, как Улита мучалась, ломая ногти и раскладывая регистрации и отчеты.  Но довольно о ящиках.
              Резиденция мрака озарилась сиянием. Склепову вспышкой отбросило в сторону ящиков, где она затихла. Затем посреди зала материализовался Бейбарсов. Он оглянулся, надеясь увидеть хоть кого-нибудь. Вдруг откуда-то сверху послышались шаги. Очевидно, кто-то спускался по лестнице. В дверном проеме показалась жизнерадостная физиономия Улиты. 
––Опять спросишь про артериальное давление, прибью –  невозмутимо осведомил Глеб.
––Ой, больно надо – обиделась Улита, потирая шею, – о твоем же здоровье беспокоюсь.
–– Ну, мне сказали прийти – я пришел. Дальше что? Где этот ваш  Арей? – нетерпеливо спросил некромаг.
–– Я здесь.
Глеб обернулся.  Перед ним стоял человек….  Правильнее будет сказать, некто, очень похожий на человека. До тех пор, пока не заглянешь в его глаза. В них была смерть.  В зрачках полыхал огонь и нескончаемая мудрость. Говорил он спокойно, немного устало.
–– Ты здесь потому, что нужен нам, – сказал Арей, – Твои силы понадобятся нам для борьбы со светом. Борьбы, старой, как мир, и никогда не прекращающейся. К тому же у тебя дар, характерный скорее для стражей, чем для магов.
–– Но этого не может быть! Когда я обучался некромагии у старухи, она говорила, что я бездарен, и что ни в одну магическую школу меня с моими способностями бы не взяли, – удивленно возразил Глеб.
–– Мало ли что говорила старая выжившая из ума некромантка! – не удержавшись, влезла Улита, – знаю я всех этих ….
–– Улита, ты не могла бы хоть минуту не разговаривать, – чуть поморщившись, обратился к ней Арей, – твоя старуха была сильнейшим некромагом, но никому, кроме опытных стражей не дано увидеть дар стража.
–– И что вы предлагаете? – поинтересовался Глеб, – Кстати, с чего вы все взяли, что я встану на вашу сторону? Вдруг я переметнусь к свету?
–– Видишь ли, уважаемый, свет ненавидит как некромагов, так и некромагию в целом. Это только чайники думают, что свет всепрощающ и любит одинаково всех. На самом деле все не так радужно, как иногда хотелось бы, – заметил Арей.
–– Значит, дорога к свету мне заведомо перекрыта…. Но ведь я не обязан становиться стражем! Я могу поступить в магспирантуру и дальше учиться в Тибидохсе, – сказал Глеб.
–– Хочешь покрыться  мхом в этой бездарной школе, от одного упоминания о  которой тебя тошнит? Почему-то мне в это не верится, – усмехнулся Арей.
–– И чем я буду заниматься, оставшись здесь? – поинтересовался Бейбарсов.
–– О, а вот это уже близко к делу! – оживился Барон мрака, – мы научим тебя рубке на мечах, благодаря нам ты сможешь управляться со своей новой силой. У тебя будет также масса преимуществ, о которых, я полагаю, тебе уже говорила Улита.
–– Ну что, согласен? – подмигивая, поинтересовалась Улита.
Арей выжидательно  уставился на него.
–– Согласен, – сказал Глеб.
–– Ну  вот и договорились. Подпиши этот пергамент и считай, что мы тебя приняли.
Бейбарсов просмотрел пергамент. В свитке было написано:
    «Я, мечник Арей, барон тьмы и начальник русского отдела мрака, беру на службу Бейбарсова Г. А. и обязуюсь научить его умениям стражей тьмы»
Ниже шел размашистый росчерк, который, судя по всему, был подписью Арея, и печать отдела мрака.
   Глеб подписал пергамент. Дело было сделано.
Арей остро, испытующе взглянул на Бейбарсова.
–– А теперь позволь задать тебе вопрос: почему ты пришел сюда не один?
–– Что за шутки? – удивился Глеб, – и с кем, по-вашему,  я пришел?
Вместо ответа Улита молча вытянула за шиворот Гробыню из-под ящиков.
–– Ну и что эта лошадь здесь делает? – без восторга спросила Улита, успевшая заметить, что и фигура у нее точеная,  и с внешностью у девицы все в порядке.
  Как только Гробыню извлекли из-под ящиков, она, всегда предпочитавшая маскировать страх наглостью, немного подрагивающим голосом заявила:
–– О, а у вас тут ничего! Хотя, конечно, эти дурацкие ящики…. А, ты, Пинайсобачкин, чего на меня уставился? На меня можно пялиться исключительно по вторникам, причем, за особую плату и в порядке строгой очереди!
–– СКЛЕПОВА!!! Какого ты здесь делаешь? Ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?! – слегка опешив, сказал Глеб. Он и не подозревал, что Гробыня могла оказаться здесь, в отделе мрака. С другой стороны, он хоть и не знал еще суровых нравов стражей мрака, но прекрасно  понимал, что, появившись тут, Склеппи подписала себе смертный приговор. Оставалось надеяться, что у Гробыни в голове опилки, и что Арей с Улитой это прекрасно понимают. 
–– Она проникла в резиденцию мрака!! Но как?! – непонимающе спросила Улита.
–– Сейчас узнаем, – молвил Арей, материализовав свой меч. – Как ты попала сюда, ведьма?
Гробыня, как завороженная смотрела на светящийся клинок и не могла оторвать от него взгляд:
–– Я шагнула в портал вслед за ним, – с этими словами она указала на Бейбарсова.
–– Ты совершила огромную ошибку, оказавшись здесь. – с этими словами Арей решительно шагнул к ней, видимо, для того, чтобы отсечь голову.
–– Стойте! – крикнул Глеб. Как бы Гробыня его иногда не допекала, просто так стоять и смотреть, как ей отсекают голову, он не мог, да и не собирался.
Шагнув перед  и пробормотав заклинание, он создал Склеповой защитную оболочку. Улита метнулась к Бейбарсову с рапирой, но тот сделал неуловимое движение рукой, и девушка повалилась навзничь. Теперь перед Бейбарсовым оставался только Арей. Ухмыльнувшись, мечник мрака прищурился. Глеба сшибла с ног сильная силовая волна и на время ослепила его. Бейбарсов понял, что еще секунда и Гробыню обезглавят. Все еще не восстановив зрение, Глеб припал на одно колено и выставил руки вперед, сделав тем самым защитный барьер между ними со Склеповой и Ареем. Послышался сильный грохот. Когда к некромагу вернулось зрение, он увидел, что Склепова без сознания и лежит рядом с ним, с Глебом. Защитное поле держится на честном слове, а Арей спокойно сидит на диване и ждет, когда поле исчезнет. Улита же сидела на стуле и обиженно смотрела на Бейбарсова.
–– Вот, кстати, наглядный пример проявления твоего дара, – тоном экскурсовода начал Арей, и указал на потолок дома номер тринадцать. Глеб невольно взглянул на потолок.
–– А…. Где крыша?
–– Съехала. После твоей магии. Зато теперь мы знаем, что архитектора из тебя не получится, – все так же невозмутимо ответил Арей, – Ну и  долго мы будем сидеть и ждать, пока твое магическое поле исчезнет?
–– Не трогайте Склепову! – чуть повысив тон, сказал Глеб, – она не хотела ничего такого…
–– Вот видишь, Улита, – повернувшись к Улите, печально сказал Арей, – и у этого приступы бэ-э-эзумной симпатии! Скоро наша резиденция превратится в дом свиданий!
–– Да причем тут симпатия? – Глеба бесило, что его не воспринимают всерьез, – это моя однокурсница, да  и просто хороший человек. Ну не хороший, и что с того? – поправился он, заметив на лице у Улиты скептическую усмешку.
–– И что ты предлагаешь? Оставить ее в живых после всего, что она видела и слышала? – с насмешкой спросил Арей, – запомни на всю свою долгую и счастливую жизнь: войдя в нашу резиденцию, незнакомец больше не  сможет из нее выйти.
–– Ну  мне то вы все  рассказали!
–– Но ты то будешь здесь работать!!!
–– А если….
Арей устало посмотрел на Глеба.
–– Ну! Что «Если»?
–– Если ее выучить ратному делу и устроить на работу в вашей резиденции?
–– Мне неумех на свою голову и без нее хватает! Это резиденция мрака, а не благотворительный фонд для помощи неудачникам.
Защита, которую образовал некромаг, рассеялась в воздухе. Мечник шагнул в сторону Гробыни. В этот момент Склепова очнулась и, увидев Арея с клинком в руке, заорала так истошно, что отовсюду брызнули чудом уцелевшие после атаки Бейбарсова стекла.
–– А-а-а-а-а!!!! Не трогайте меня! Я публичный человек!!! У меня связи по всей Лысой горе!!! Пустите меня к себе в резиденцию! Я вам помогать буду! Буду на палочках драться и отчеты квартальные принимать! Я слишком молода и красива, чтобы умереть!!!!
Арей поморщился и пробормотал что-то про истериков, которых надо отстреливать при рождении.
  –– А ведь это идея! Арей, если вы сохраните жизнь Гробыне Склеповой, я за неделю сделаю из нее мечника!!! – осенило Глеба. И только несколько секунд спустя он понял, что это невозможно. Но поздно. Слова сорвались на языка.
–– Постойте, так это та самая Склепова, которая будет вести передачу с Веней Вием? Та самая «Железная Склеппи»? – воскликнула Улита, минуту назад материализовавшая рапиру, чтобы нанизать на нее Гроби, – прости, роднуля, я тебя сразу не узнала!!!
Арей проницательно взглянул на Глеба:
–– Ты обязуешься сделать из этой фифы мечника всего за неделю?
–– Ну не за неделю, но ….
–– ….. Та самая Склеппи! А я ведь не далее как вчера сказала Эссичке: «Посмотрела бы я на ту самоубийцу, которая согласится быть соведущей шоу Вия»….
   Арей посмотрел сначала на Глеба, который твердо решил отстоять жизнь Склеппи, потом на Улиту, которая уже оживленно болтала с Гробыней, вздохнул и своим зычным голосом перекрыл весь дурдом, поднявшийся в доме номер тринадцать:
–– Ладно, Склепова, ты временно, подчеркиваю: вре-мен-но, остаешься с нами и принята в отдел мрака. Но помни: через неделю ты должна показать себя с лучшей стороны. Иначе… Мое мнение ты знаешь.
Глава 3

Утро было тусклым и дождливым. Склепова сидела в главном зале на подоконнике и смотрела в  окно. Улита была мрачная и сердитая:
––Ну почему по понедельникам такая очередь? –– бурчала она, тяжело шлепая штампом регистрации по лбу очередного комиссионера,–– Получил? Молодец! Теперь отойди в сторонку и радуйся в тряпочку.
Бейбарсов в это время зашел в кабинет шефа.
–– Ну садись, раз уж пришел, – Арей указал на ближайший стул, – Так вот, господин хороший, сегодня будем учиться рубиться на мечах. Меча ты пока не заслужил, так что драться будешь на бамбуковой палке. А про трость забудь! Не оценят.
–– Кто не оценит? – спросил Глеб, мысленно уже попрощавшись со своей тростью.
–– Все не оценят. Стражи мрака, стражи света. Это на магов можно навести ужас, покрутив в воздухе мухобойкой. А здесь тебе придется начать все с нуля.
Глеб взял в руки бамбуковую палку. Внешне она напоминала ему его трость, и он улыбнулся.
–– Начнем с азов, – с этими словами Арей сделал ряд  неожиданных и сильных выпадов, целясь Глебу в район сердца. Бейбарсов еле уворачивался и парировал удары. Минут через сорок бой прекратился.
–– Неплохо. Кто учил тебя драться? – спросил, помедлив Арей.
–– Один парень из двенадцатого века. Правда, от него несло дохлятиной, и это немного мешало обучению.
Начальник русского отдела мрака понимающе ухмыльнулся.
–– Сам его оживил или старуха помогла?
–– Сам. Просто скучно было и хотелось с кем-нибудь подраться. А он ведь мастером был в этом деле, – неохотно ответил Глеб.
–– Ну, тем легче и тебе, и мне. А вообще твое детство и манеры воспитания твоей старухи мне нравятся. Никогда бы не подумал, что из такого бездаря….
Вдруг раздался оглушительный грохот. Комиссионеры с визгом посыпались в сторону.
––Да что там происходит?  –– закричала Улита,–– Глеб,  покайся пока не поздно, упс…–– замолкла она под пристальным взглядом Бейбарсова, в зрачках которого полыхало пламя.
Гробыня спокойно повернулась и посмотрела в сторону Арея и Глеба:
––Ну вот, опять Бодайдиванов проломил стенку, – невозмутимо констатировала она. – Шастает тут, крутого из себя корчит. Мне сабельку дай, я и не такое сделать смогу!
–– О, кстати, Склепова, или как там тебя, иди сюда. Сейчас покажешь, что умеешь. А ты, некромаг, на сегодня от занятий свободен. Иди, помоги Улите.
    Глеб сочувствующе посмотрел на Гробыню, пожал плечами и отправился вправлять комиссионерам их пластилиновые мозги.
–– ну что Склепова, как настроение в первый учебный день? – насмешливо спросил Арей у Гробыни.
–– Погано, – осторожно ответила Гробыня, понимая, что Арею лучше не хамить.
–– Привыкай, – пожал плечами мечник, – у тебя, если, помнишь, неделя на обучение, а если будешь халтурить, можешь заранее попрощаться с головой и не пудрить всем мозги.
–– Это я то мозги пудрю? – обиженно заявила Склепова, – Я не виновата, что все вы тут настолько с головой не дружите, что днями напролет помахиваете сабельками! Тоже мне, стражи! Корчите из себя темненьких, кишки всем выпускаете!
Все присутствующие удивленно посмотрели на разбушевавшуюся Гробыню. Арей недобро прищурился.
–– Да, да, вы все! И к тебе это, Махайскелетов,  тоже относится! –– воскликнула  Склепова, – А я к себе требую всего лишь уважения, и девочкой на побегушках у вас не нанималась! Почему все думают, что  я кукла без мозгов?
–– Склепова, уймись, а? – устало вздохнул Арей, – Иди в детский сад и там права качай. Чтобы заслужить к себе уважение, надо усердно работать. Не шляться по магазинам, не булькать в ванной и не перекрашивать ногти каждые пять минут. Хочешь стать одной из нас – приготовься к изнуряющим тренировкам,  кровоточащим ранам и подъему в шесть утра. Если тебя что-то не устраивает, я просто отсеку тебе голову вместе с твоим вечным недовольством.
Гробыня прикусила язык.
–– А тренировать тебя будет Бейбарсов. Так что с завтрашнего дня будем делать из тебя стража. Или хотя бы некое подобие.  А ты, некромаг, с ней не церемонься. Будешь ее щадить – не получишь желаемых результатов, не получишь желаемых результатов – я сочту ее непригодной для работы в резиденции мрака и избавлюсь от нее, – распорядился Арей, – ну а на сегодня все свободны.
Свой последний свободный день Гробыня решила отметить на Лысой горе в одном из тех ресторанчиков, в которых можно заказывать качественные немагические блюда, а потом, налакавшись, кидаться котлетами и швыряться вилками. Настроение было на нуле. Она совсем не хотела становиться стражем, а выбора у нее уже не было.  « Эх, и понес же меня черт тогда к Бейбарсову в комнату…. Ну нафиг он мне сдался?!  Окрутила бы сейчас молодого симпатичного миллионера и горя не знала…. И что ж я постоянно влипаю в истории? А что теперь…. Теперь подъем в шесть утра и рубка на мечах!» – горестно думала она, не замечая, что выпивает один стакан за другим. Возможно, вскоре Склепову пришлось бы выносить из ресторанчика на руках, если бы не….
–– Гроби!!! Что ты здесь  делаешь? Тебя во всем Тибидохсе ищут! Я тебя ищу! Вий ищет! Все ищут!  – радостно завопил кто-то. Мадемуазель Склепофф с трудом повернула голову и увидела мчащуюся к ней на всех парах  Грызиану Припятскую.

Для Гробыни следующий день не задался с самого утра. Крайне неприятно, когда с тебя сдергивают одеяло и выливают на тебя ведро ледяной воды. 
–– Бейбарсов!!!! Ты гад!!!! Я тебя убью! – заорала Гробыня, мгновенно подскакивая.
–– Это всего лишь вода, – ответил Глеб.
–– А это был всего лишь мой макияж и моя укладка! – продолжала орать Гробыня, –  что я теперь буду делать? А еще эта ледяная вода! У меня насморк будет, и я лягу на больничный!
–– Значит так: если ты не прекратишь орать, я отниму у тебя дар речи навсегда. Это раз. Начиная с этого момента, я буду тренировать тебя так, как считаю нужным. Это два. Про укладки можешь забыть. Это три. Даю три минуты на сборы, и вперед! – спокойно предупредил Глеб.– Я жду тебя на улице.
С этими словами он вышел из комнаты. Гробыня осталась стоять в комнате. Ее знобило. Не хотелось даже шевелиться. Наконец, когда в кулак была собрана вся сила воли, девушка подошла к зеркалу. Из стеклянных глубин на нее взглянула красивая девушка, которую колотило от холода и бешенства.
Переодевшись в джинсы и майку, и взяв с собой бутылку питьевого йогурта, Склепова вышла из дома.
       На улице стояла предрассветная темень. Было холодно и очень тихо. Свежий воздух мгновенно стряхнул с Гробыни остатки сна.
–– Ну и что мы будем делать? – недовольно спросила она у Глеба.
–– Просто бегать, – ответил тот.
–– Сколько метров? – напряглась Склепова.
–– Три, – заметив на лице Гробыни облегчение, Бейбарсов ухмыльнулся и добавил, – километра.
У Гробыни отвисла челюсть.
–– Ско-о-о-олько? Ты что, садист?
–– На первое время три километра. Со временем чуть больше, – заметил некромаг с усмешкой, – Тебя никто за шиворот в резиденцию не тянул. У меня теперь из-за тебя куча проблем. Мне пришлось полностью переключить внимание на тебя с твоими тренировками. Так что пощады не жди.
–– Ну ничего, Душикрысин, – мстительно сказала Склепова Глебу в спину, когда они начали бежать, – Отольются кошке мышкины слезки!

На втором километре (Склепова два раза упала в голодный обморок) их догнал сильно запыхавшийся Мефодий.
–– А меня кто-нибудь вообще ждал? – возмутился он.
–– Я же тебя будил!
–– Нет, конечно, ведро холодной воды вместо завтрака – это хорошо, но ….
–– Ты бы по-другому все равно не проснулся!
–– Я УЖЕ НЕ СПАЛ! Я сейчас все время так встаю, а тут решил поваляться, тебя подождать, и прикрыл глаза! А тут ты со своей водой!!
–– Ну, извини, брат Мефа, я не хотел, – насмешливо ответил Глеб, – зато теперь буду знать, что громкий храп и плотно сомкнутые глаза – первый признак бодрствования.
–– Вот видишь, Меф, как он меня истязает! – Склепова почувствовала, что приобрела временного союзника, – Я еще с вечера макияж сделала, ну, чтобы утром часик поспать, а тут этот, – она кивнула на бегущего рядом Глеба, – С водой ледяной!
Выслушав еще пятнадцать реплик нехорошего содержания в свой адрес и стоически выдержав несколько обмороков, Глеб, не выдержав, остановился.
–– Склепова, если будешь плохо заниматься, ничего не добьешься, и Арей тебя обезглавит, – сказал он, – так давай я тебя убью и не буду с тобой мучаться.
Склепова, правильно истолковав для себя тон Бейбарсова, тут же вскочила и засеменила  с двойным энтузиазмом.
Вдруг послышался отдаленный рев мотоцикла. Мефодий остановился и стал внимательно вглядываться вдаль.
–––Что случилось? – спросил Глеб.
–– Не может быть, неужели это он? – пробормотал Меф, – да, так и есть, это Эссиорх.
–– А кто такой Эссиорх? – поинтересовалась Гробыня.
–– Это страж-хранитель Дафны, – ответил Буслаев.
К бегущей троице подъехал молодой мужчина на мотоцикле.
–– Всем привет! О, а вы кто такие? – удивленно окинув взглядом Глеба и Гробыню, спросил Эссиорх.
–– Меня зовут Гробыня, а этого экзекутора – Глеб, – мгновенно оживившись, ответила за всех Склепова.
–– Они теперь работают и живут с нами, на Дмитровке, – сказал Меф.
–– Все ясно…. – задумчиво оглядев Склепову и Бейбарсова, сказал хранитель. И что вы тут делаете, в шесть утра?
–– Склепову тренируем, –– гордо сказал Меф, – воспитываем морально и физически сильную личность. А не то, Арей ей голову отсечет.
Наконец, пробежка была совершена. Домой Мефодий, запыхавшись с непривычки, шел шагом, а Эссиорх вез на мотоцикле Склепову, которая заявила, что умирает, а вокруг бесчувственные сволочи.
  *****
–– Запомни, Склепова, – начал Глеб, – Владение мечом – одно из самых важных умений стражей мрака.
Они стояли в зале дома номер тринадцать, что по Большой Дмитровке. Кроме них, в комнате еще находилась Улита, которая, по обыкновению, лопала шоколад и запивала его пивом (результат влияния Эссиорха).
–– Ну и че? Что мне теперь, повесится что ли? – лениво ответила Гробыня.
–– Хочешь, помогу? – с невинным видом обратилась к Склеповой Улита, которую закидоны Гроби уже достали.
–– Без тебя справлюсь, – огрызнулась Склепова, – И, к твоему сведению, пиво и шоколад – прямой путь к ожирению. Хотя, видимо, тебя это уже лет десять, как не колышет.
–– Ой, Могилова, смотри, допросишься у меня, – с ангельским видом сказала Улита, будучи сегодня утром в хорошем настроении и не хотевшая вылезать из-за стола и начинать драться, – Я-то, в отличие от тебя, знаю, за какой конец сабля держится.
–– Так, Склепова, смотрю, слушать ты меня не хочешь, – сказал Бейбарсов голосом, не предвещавшим ничего хорошего, – видимо, тебе не терпится приступить к практике.
С этими словами он материализовал бамбуковую палку и сделал короткий выпад, ударив Гробыню. Склепова пошатнулась и упала.
–– Ах ты, подлец! – поднимаясь, Гробыня схватила со стола улиты тяжелую печать русского отдела мрака, которой обычно воспитывали коммисионеров, и со всей силы швырнула ее в Глеба. Бейбарсов спокойно уклонился от метательного снаряда и вновь начал атаковать.
   Гробыня схватила лежащую и Улиты на столе рапиру и выбила у Глеба палку из рук. Улита, немного опешившая от такой наглости, отозвала рапиру. Гробыня кинулась на Глеба с кулаками. В результате  драка получилась рукопашная. С той разницей, что Гробыня нападала, а Глеб ставил блоки. Наконец, Склепова запыхалась и отступила. Глеб, улучшив момент, ловко подставил ей подножку. Гробыня грохнулась на пол и пнула Бейбарсова.
–– Ребята, ну вы даете, – изумлению Улиты не было предела, – Гробулька, а я думала, что ты драк не переносишь. Да и ты, Бейбарсиков, тоже хорош.
–– Он меня вывел!
–– Я всего лишь защищался!
–– Ну, все, Склепова, поиграли, и хватит! Тебе за шесть дней нужно научиться владеть мечом. Я сомневаюсь,  что по истечении этого срока ты кинешься на Арея с кулаками и воплями, – раздраженно сказал Глеб, помогая мадемуазель Склепофф подняться.
–– Ладно, ладно, – примирительно ответила Гробыня, – ну покажи мне, что ли, пару приемов.
  Глеб и Улита, переглянувшись, начали обучать Склепову всевозможным приемам и упражнениям, необходимых для владения мечом.
–– Вот такой удар, – Улита сделала короткий и очень мощный выпад в пространство, – полностью направлен на уничтожение противника. Ну-ка, Склеппи, попробуй.
      Гробыня попробовала.
–– Я считаю, что каждый прием ей нужно отрабатывать, причем подолгу, – обратилась Улита к Глебу. Тот кивнул.
–– И включить в обучение физические тренировки.
–– Народ, вы чего? – переполошилась Гробыня, – Я еле живая после утреннего забега, я еще ничего не завтракала!!! Вы меня в гроб загоните!
–– Надо будет – загоним, – сказал некромаг с такой твердостью, что Склепова с тоской поняла – так оно и будет.

Из дневника Гробыни Склеповой. (заполнялось вечером, так как утром и днем просто некогда)

Ср. 15 апреля
Этот гад опять заставил есть меня эту долбаную кашу!!! Сволочь!!! Я так больше не могу!!!!
Чт. 16 апреля
Оказывается, могу.
Пт. 17 апреля
Сегодня мне пришло в голову, что если я скажу, что у меня день рождения, меня освободят от тренировок. Ну, я и сказала. Получила короткое поздравление и сразу после этого палкой по ребрам. Вот тварь бесчувственная!
Я приняла решение: я стану сильным стражем и убью Бейбарсова!
Все, с завтрашнего дня начинаю улучшать результаты. Попробую сделать что-нибудь лучше Бейбарсова. Посмотрим тогда, какое  у него выражение морды лица будет.
Сб. 18 апреля
Я действительно улучшила результат. Пробежала быстрее Бейбарсова на полкилометра. На вторых полкилометра упала в обморок и до часу дня не приходила в себя. А я и думаю, чего это он так усмехался, когда я на пробежке вперед ломанула.
На завтраке меня стошнило гречневой кашей прямо на Глеба. Положительный момент: мы больше не будем есть гречневую кашу.
                        Уряяяяяяя! Я придумала идеальный план мести Бейбарсову! Убить его у меня все равно не получится, так что есть способ намного легче и эффективней! Я …. Влюблю его в себя и та-а-а-ак помучаю!!! Он у меня будет бегать по двадцать, нет, по тридцать километров в день в поисках такого бриллиантового колье, какое я захочу!   
Все, решено: как только Арей утвердит меня на работе (даром я, что ли, мучаюсь тут) возьмусь за Душисобачкина.

–– Это кто был? – Гробыня сглотнула, – Смерть?
–– Не называй ее Смертью, – посоветовала Даф, – А то она обидится.
–– А к-как тогда? – Склепова все никак не могла прийти в себя.
–– Старшой менагер некроотдела, – спокойно ответил Глеб. Похоже, он  уже знал Аиду в лицо, – Да не дергайся ты так! С ней вполне можно иметь дело! И я бы на твоем месте переживал по другому поводу. Если ты не прекратишь болтать ногой под столом, на тебя кинется Депресняк. Его Дафна на углеводную диету посадила, он теперь любому мясу будет рад.
Гробыня поспешно прекратила. Перспектива быть подранной когтями контуженой кисы явно не входила в ее планы.
   
После завтрака Глеба и Гробыню вызвал к себе Арей. Гробыня вспомнила предостережение Мамзелькиной и тщетно постаралась взять себя в руки. 
–– Уровень ваших умений немного возрос и вам можно поручать задания, – начал Арей, по обыкновению полируя лезвие своего меча взглядом, – однако, у вас нет мечей. Бегать по лесам и долам в поисках мечей я не буду. Этим должны будете заняться вы.
–– А я думала, – насмешливо сказала Гробыня, – что дворникам инвентарь на работе выдают….
Арей оторвал взгляд от меча и тяжело глянул на Склепову. Тяжело в прямом смысле этого слова. Задыхающаяся Гроби почувствовала, что сегодня шефа лучше не доставать.
–– Запомни, Склепова, и ты, некромаг, тоже запомни: у настоящего стража мрака, во всяком случае, у мечника, всегда должен быть хороший меч. Клинки передаются либо по наследству, либо, – Арей ухмыльнулся, – либо не по наследству.
–– Это как?
–– Сегодня ночью вы должны будете найти свои мечи. Иначе останетесь вообще без них. У каждого мечника в жизни был Такой день.
–– А откуда вы знаете, когда именно нам нужно выбрать себе клинки? – задал вопрос Бейбарсов.
–– Существует особая книга. У нее нет ни названия, ни автора. Магические книги пишут себя сами. Я говорю о настоящих магических книгах, а не о том мусоре, по которому вы учились в своей школе для слаборазвитых магов с уголовными наклонностями, – Арей внимательно взглянул на Склепову, которая, обидевшись за родную школу, уже открыла рот для того, чтобы высказаться по поводу шарашкиной конторы, которой и заправляет мечник.
–– Значит, наше время пришло, – задумчиво сказал сам себе Глеб, – Но где мы найдем свое оружие за одни сутки? Может, применить поисковое заклинание? Или навестить Маглион?
Арей ухмыльнулся.
–– Нда, Бейбарсов, вижу, ты тут соображаешь за двоих…
–– А что такого? – снова встряла Склепова, – он за двоих соображает на тему оружия, а я….
–– А ты за двоих соображаешь на тему покушать, – оборвал Гробыню мечник, – Нет, Глеб, с Маглионом придется подождать. Поисковое заклинание – тоже не вариант. Книга все уже решила за вас. Место и время назначено. Осталось только прийти на свидание.
Глеб вскинул голову:
–– Где? Когда?
–– Двенадцать ноль-ноль, пятизвездочная гостиница «Трансильвания», Лысая гора.
Тут уже Гробыня встрепенулась. Она знала Лысую гору как свои пять пальцев. И «Трансильванию» тоже знала.
–– Но это же «Трансильвания»!
Глеб недоуменно посмотрел на Склепову.
–– Ну и что?
Арей повернулся к Гробыне.
–– Ну, вот и твой звездный час пришел, Склепова. Твои знания об этом отеле могут нам пригодиться. Просвети нашего некромага и введи его в курс дела.
–– Пятизвездочный отель «Трансильвания» прославлен на всю Лысую гору своей белоснежной туалетной бумагой и неостывшим кофе. Также там наблюдаются швейцары, лакеи, горничные, короче, сборная обслуживающего персонала полноценная.  Каждую ночь там происходят кровавые убийства. Тем не менее, поток посетителей не ослабевает, – начала Гробыня, – Множество раз гостиницу пытались закрыть, да только без толку.
–– Но если происходят убийства, почему отель не закрывают? Юристы имеют на это полное право и перфекты тоже! – никак не мог уяснить Глеб.
Склепова смерила некромага взглядом, в котором так и читалось: «Глебушка, чего-ж ты такой умный-то, а? »
–– Бейбарсов, я с тебя фигею, ты не с луны свалился, нет? Этот отель целиком и полностью принадлежит вампирам! И не этим нелепым представителям В.А.М.П.И.Р., а высшим вампирам. Это…. Ну как бы тебе объяснить…. Все равно что стражи, только среди вампиров. У нас же, как все устроено: есть маги, и есть стражи, да?  Стражи презрительно относятся к магам и их почти что не трогают, потому что сильнее их. А у вампиров все тоже самое, только вместо стражей есть высшие вампиры. Высшие вампиры обладают большой физической и ментальной силой, но вынуждены питаться свежей кровью. Обычные кровососы-то доходяги! Перед ними банку с консервированной кровью поставишь – он уже счастлив! А этим, высшим, только свежая и нужна.
–– Откуда такие познания? – заинтересованно спросил Бейбарсов.
–– Встречалась когда-то с парнем, чей прапрапрадедушка по отцовской линии был высшим вампиром. Сидели у него как-то дома, на чердаке, – нехотя начала Склепова, – копались от нечего делать в их семейном хламе. Помню, он мне сережки подарил, бриллиантовые. Ну так вот. Вместе лазили среди какого-то пыльного хлама, и тут он нашел какую-то книгу. Старинную, аж жуть! Ну, мы ее открыли, а там всякие страсти-мордасти про вампиров. В том числе и про высших. А в книге той письмо было вложено. Так Вадик как впился глазами в строчки этой писульки! Потом задрожал так, мелкой дрожью, издал какой-то крик, превратился в летучую мышь (и причем не в какого-нибудь там кровососика, а в летучую мышь человеческого  роста и улетел). С тех пор мы и не виделись. 
Все время рассказа Арей внимательно слушал и изредка утвердительно кивал головой, мол, так и есть.
–– Твой дружок, Гробыня, – заговорил он, когда Склепова умолкла, – по наследству должен был стать высшим вампиром. Да-да, именно СТАТЬ. Его прапрапрадеда уничтожили стражи света, он же, как и истинный посвященный, почувствовал близость своей кончины. Тогда он и написал это визуальное письмо-договор. Писал, зная, что через несколько поколений  его послание прочтет именно тот, кто должен. Суть этой, как ты выразилась, «писульки» в том, что, читая текст письма, парень, сам того не подозревая, возложил на себя главную клятву вампира. «Затемнять солнце, обагрять луну кровью, служить жажде, обречь себя и других….». Так, кажется, звучит эта клятва. Мне, сильному стражу мрака, она не опасна, но не приведи мрак произнести эту формулу кому-либо из вас.   
–– И теперь Вадим, – помедлив, спросила Гробыня, – служит вампирам?
Арей невесело усмехнулся.
–– Кто тебе это сказал, Склепова? Он служит СЕБЕ. И только себе. Каждый вампир живет только для себя. Нет, есть, конечно, выскочки, более сильные, более громкие, которые берут на себя бремя руководства этой невеселой расой. А так….
–– Погоди, Склепова, ты не договорила, – вспомнил Глеб, – почему все силы Лысой горы не объединились, чтобы раз и навсегда закрыть эту шарашку?
–– Да об адвокатов Лысой горы любой квалифицированный юрист бензопилу затупит! Не раз пытались смять «Трансильванию» как юридически, так и буквально! Но все попусту! И нам с тобой, друг мой Глеба,  предстоит провести ночь в этом милом заведении! А иначе будем драться бамбуковыми тросточками из твоей, кстати, коллекции! – сказала Склепова, приобняв Бейбарсова.
–– Склепова права, – подтвердил Арей, – «Трансильвания» – ваш единственный и неповторимый шанс. Больше такого не будет.
–– Но мы без мечей! Против высших вампиров! – воскликнул Глеб, – Или вы будете нам помогать?
Арей печально вздохнул.
–– Видишь ли, мальчик мой, это против правил. Правила, кстати, писал не я, так что не смотри так на меня. Вы должны будете убить кого-то из высших, причем, чем он окажется сильнее, тем лучше будет оружие в его руках, и, следовательно, достанется вам.  И даже дистанционно помочь я вам не смогу.  «Трансильвания» защищена сильнейшим магическим барьером. Скорее всего, я даже телепатически не смогу с вами связаться.
–– А на них серебро действует? – убитым голосом спросила Склеппи.
–– Я не знаю. И никто не знает. Высшие умеют хранить свои тайны. Но могу дать вам один совет. Действуйте по ходу событий. А вот осиновых кольев под плащами проносить не надо. Конфискуют, – Арей встал, – Ладно, идите собирайтесь. Если хотите, можете не идти. Но тогда нормального оружия не получите. Древние законы есть древние законы.

****************

***********
Часы из красного дерева пробили двенадцать. Склепова и Бейбарсов вскочили с мест, словно пружины.
–– Ну, Склепова, началось, – Глеб взял бутылку со святой водой. Еще вечером они с Гробыней разделили содержимое бутыли напополам.
–– Так, – распорядилась в пространство Склепова, – держаться вместе, в панику не впадать, искать противника посильнее, чтобы в случае победы клинок был лучше.
–– Хорошо запомнила, – одобрил некромаг, – дело за малым: привести все вышеперечисленное в исполнение.
        Из соседнего номера раздался истошный вопль. Кажется, слева.
–– В шестнадцатом, – безошибочно определил Глеб, – Склепова, запомни: что бы ни случилось, держимся вместе! А пока пошли, посмотрим, кто там мирных граждан некроложит!
Склепова согласно кивнула, и ребята выскочили из номера. Прямо по коридору на них надвигались два лакея. Глазные зубы нехорошо поблескивали в свете ночников.
      Глеб попытался поставить силовую завесу. Бесполезно. Похоже, вся магия здесь действительно блокировалась. Тогда он материализовал бамбуковую палку и тщательно отходил вампиров по почкам. Зашипев, упыри материализовали шпаги. Гробыня сделала красивый выпад и атаковала одного из лакеев. Глеб, выждав момент, прижал ступней шпагу второго лакея и выбил ее из рук. Оставшись без оружия, вампир ухмыльнулся и кинулся на Глеба, обнажив клыки. Глеб присел, уворачиваясь от острых, как нож, когтей,  и ударил упыря прямо в лоб. Раздался хруст и лакей повалился на пол, заливая ковер бордовой кровью. Глеб тем временем поспешил на помощь Склеппи. И как раз вовремя, потому что Гробыню обезоружили, и теперь девушка отбивалась от упыря в рукопашную. Некромаг сбил упыря с ног и, для пробы, капнул на него святой водой. Вампирчик тонко завизжал. Бейбарсов схватил упыря за шиворот и выкинул в окно. Гробыня поморщилась, глядя, как брызнули осколками витражи эпохи Возрождения.
–– Хорошо пошел… – сказал Глеб, любуясь траекторией полета визжащего упырчика.
–– Может, меня кто-нибудь поднимет? – раздался недовольный голос Склеппи, которая уже несколько минут, качаясь, сидела на ковре, растирая подвернутую ногу.
–– Ой, прости, – Глеб кинулся поднимать Гробыню.
–– Да что с тебя, парня с глубинки, возьмешь, – морщась, сказала Склеппи.
      Глеб и Гробыня двинулись дальше по коридору. В принципе, цель была ясна: надо было победить в бою сильного противника и получить его клинок.
–– О, а вот и подкрепление, – заметил Глеб, глядя на пару упырей, уверенно двигающихся к ним навстречу. Склепова, прихрамывая, ринулась на вампиршу.  Глеб оценивающе окинул взглядом упыря, сопровождавшего вампирессу, с коей теперь увлеченно рубилась Склеппи. Выглядел вампир заурядно,  если не считать голубоватого шаровидного облака в его не до конца согнутой руке. Некромаг прищурился. Недаром Арей заставил его вызубрить все признаки стихийной магии. Упырь же, как оказалось,  обладал уникальной магией замедления движения, воздушной стихии. Если напасть на него в лоб, он просто-напросто заморозит некромага и спокойненько перекусит тому горло. Глеб боковым зрением увидел огромную картину на стене. Картина была уникальна своим размером: ее длина составляла два метра. Бейбарсов выждал момент, пока упырь материализует клинок, и дернул полотно. Тяжелый холст с десятисантиметровым слоем мозаики упал прямо на упыря. Пока вампир выбирался из-под тяжеловесного шедевра, Глеб материализовал бамбуковую палку и насквозь проткнул вампира.
   В это время Гробыня рубилась с вампиркой. Оружие у упырихи наводило страх:  длинная и тонкая рукоять, огромный, нестерильного вида серп с зазубринами представлял собой лезвие.  Размером вся эта прелесть была с огромный меч.  Неудивительно, что Гробыня почти сразу лишилась своей скромной палочки и теперь спасалась от мужеподобной вампирши. К слову сказать: менее подходящей противницы для Склепофф было просто не найти. Горрилообразная упыриха одним своим видом внушала ужас: косая сажень в плече, мускулистые руки и маленькая голова. Хрупкая до музыкальности Склеппи порхала, уворачиваясь от неэстетичного тесака и, попутно, ухитрялась насмехаться над внешностью своей противницы. Та грозно ревела и расшвыривала все на своем пути.
Глеб, освободившийся от своего противника, обрел уникальный дар замораживания. Глядя на улепетывающую Склепову, ему захотелось заморозить вампиршу и прекратить весь этот дурдом. Некромаг занес руку для начертания руны, как вдруг его осенило: если он поможет Гробыне и убьет упыриху сам, Склеп не получит оружие и все усилия будут насмарку.  Он представил себе Гробыню с огромным людоедским тесаком для разделывания мамонтятины и ухмыльнулся.
–– Склеп, ты там как? – поинтересовался Глеб, облокотившись на барную стойку и глядя на все время уворачивающуюся  Гробыню. От нечего делать, он откупорил бутылку текилы и начал дегустацию напитков.
–– Не скучаю! – крикнула Склепова, едва увернувшись, – В компании с толстяком время летит не заметно! Правда, Клава? Ты ведь не против, Груня, если я буду тебя так называть? Ты как, не обидишься? Хотя пока до твоего куриного мозга дойдет сия информация, Бейбарсов сопьется! Вон, уже второй бокал пьет, и все без меня! БЕЙБАРСОВ! Закуси лимончиком!
–– Склепова, ты только зря теряешь силы! – крикнул Глеб, – брызни на нее святой водой и она протянет ноги!
        Гробыня с досады стукнула себя по лбу, и, зубами откупорив пробку бутыли, щедро ливанула на вампиршу.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – завопила упыриха и  рассыпалась прахом, испачкав Склепову.
––Бэ-э-э-э-э-э-э-э-э! – уже в полной тишине передразнила Гробыня, брезгливо отряхиваясь от гнилой трухи. Среди большой кучи праха поблескивал…. Тот самый огромный тесак….
–– Поздравляю, Гробулька! – развеселился Глеб, – кажется, свое оружие ты нашла!
–– ЭТО?! – Гробыня в ужасе закрыла лицо руками, – Барсиков, я же его не подниму! И с чего ты взял, что это именно то, что мне предначертано?
–– Ну, эта сабля исчезла бы, – Глеб критично оглядел орудие убийства, – если бы ты победила вампиршу в нечестном бою, или тебе предначертано было бы другое оружие. А так… Сомнений нет, именно за этим оружием ты сюда пришла.
–– Не-е-ет! – Склепова устало осела на пол.
–– Теперь осталось мне найти свое оружие, – сказал Глеб, – странно, чего-то никто не нападает…. Такого быть не может. Наверняка, они где-то затаились и выжидают момент, когда можно будет настигнуть нас врасплох. Поднимай свою железяку и пошли!
  Словно в ответ на его слова, из шестнадцатого номера раздался крик. Глеб и Гробыня, уже порядком уставшие, поспешили в сторону комнат. В коридоре послышался топот, к ним шагала новая партия упырей.
–– Склеп, покажи этим кровососам, что такое мелкая нарезка в условиях отсутствия горячей воды, а я – в номер! Чувствую, еще минута, и можно будет уже не спешить, – распорядился некромаг, и, не дожидаясь согласия Склеповой, решительно шагнул в шестнадцатый номер.
Гробыня еле-еле поднявшая свой серп на рукояти, была резко против. Вот только высказывать протесты было некому. Склепова вздохнула, и, поминая Бейбарсова очень незлым и очень тихим словом, с трудом подняла тесак с ковра, попутно отряхнув его от праха. Клинок весил киллограм пятнадцать – не меньше. Склепова подошла к двери шестнадцатого номера, тем самым прикрывая Глеба и не давая упырям войти.  К Гробыне тем временем подошли пятеро вампиров. В отличие от той толстухи, которая и оставила Гробыне свой тесачок, эти были подтянуты, в серебристых одеждах, видимо, из их знати.
–– Ну, что, мальчики, – весело начала Гробыня, которую на деле же ноги уже не держали, – вас тоже расписать?  Вон, смотрите, какая у меня железяка знатная…
Внезапно она осеклась, впервые взглянув в лицо главного вампира. Это был молодой парень, всем своим видом безумно напоминавший ей….
–– Вадик? – не поверила своим глазам Склепова, – ты, что ли?!
Парень смотрел на Гробыню без каких-либо эмоций, холодно и отстраненно.
–– Ты чего, это же я, Гробулька! Забыл, что-ли меня?
Вампир ничего не ответил и, внезапно, без предупреждения, сделал выпад. Гробыня, не успевшая свыкнуться со своим клинком и мыслью, что Вадик, ее Вадик, нападает на нее, еле парировала удар.
–– Стой, ведьма, подожди, – властно остановил Склеппи вампир, – пусть это будет дуэль. Я хочу, чтобы все было по правилам, прежде чем я выпью твою кровь.
Он подал знак своей свите, и те, поклонившись, отошли на почтительное расстояние.
–– Нападай, ведьма! – приказал Вадим.
–– Сам ты ведьма! – возмутилась Склеппи, –  раскудахтался тут! Щас я обижусь и распишу тебя под хохлому! Тоже мне, командир нашелся!
          Дуэль началась.

*********
Ворвавшись в номер, Глеб, на свое удивление, никого не увидел. Застеленная кровать с пологом, чья-то очень знакомая джинсовая куртка, висящая на стуле….
« Зайдем с другого бока» – подумал Глеб и, настроившись на истинное зрение, увидел….
Ванька Валялкин лежал без сознания. Откуда-то с затылка стекала тонкая струйка крови. Кажется, его кто-то откуда-то швырял. В комнате находился вампир и …..Таня  Гроттер. Девушка была измождена и стояла, припертая вампиром к стене. Упырь тем временем уже тянулся к ее артерии. Таня уже не сопротивлялась. Видимо, была заворожена вампиром.
Глеб ухмыльнулся, вспомнив, кого надо благодарить за испорченное детство и привороженную Зализину. Слегка пошевеля пальцами на левой руке, он замедлил время. Вампир, прежде стремительно тянувшийся к шее Тани, начал двигаться очень медленно, едва различимо. Значит, пять минут форы у них с Таней есть.
Таня, прижатая вампиром,  выглянула из-за его спины и увидела некромага. Тот, как оказалось, и не собирался освобождать девушку от железных лапищ упыря. Вместо этого Бейбарсов сделал удивленное лицо и прогулочным шагом подошел к Гроттер.
–– Ну, здравствуй, Танюха! – поприветствовал он Таню, – и что ты здесь делаешь? Ой, смотри, как бы тяга к богемной жизни тебя не сгубила! Тут, между прочим, высшие вампиры тусуются. Горло прокусывают, как банку с томатом.
–– Глеб?! – Таня не знала, радоваться ей или пугаться. С одной стороны, Бейбарсов сможет вызволить ее отсюда. С другой – он запросто может отомстить ей за ту историю с локоном.
–– Ну не Гробыня же, – Бейбарсов насмешливо взглянул на Таню, – Так, давай разберемся: кто-нибудь, кроме Ваньки здесь еще есть?
–– Да, – быстро заговорила Таня, – с нами Гломов, Шито-Крыто, Аббатикова, Ягун и Лоткова. А как ты здесь оказался?  Что со Склеповой? Ты что-нибудь знаешь о ней?
–– Все вопросы потом, – отрезал Бейбарсов, – сейчас самое главное – собрать всех наших вместе, ну, если, конечно, кто-то еще остался в живых.
Глеб взял упыря за шиворот и швырнул его в предварительно распахнутое Таней окно.
–– А Ванька? – в панике закричала Таня, силясь его поднять, – Ты о нем подумал? Что с ним делать?
–– Оставить здесь, – хладнокровно ответил некромаг, – поверь, это самое лучшее, что мы сможем сделать для него сейчас.
–– Тогда я останусь здесь! – Таня упрямо посмотрела на Глеба.
–– Останешься здесь – не увидишь, как Склепова в битве с упырями размахивает тесаком! – невозмутимо сказал Глеб, – если мы не поспешим, от нее ничего не останется….
Таня в волнении подалась вперед.
–– И Гробыня здесь?  Стоп, Глеб, ты ничего не путаешь? Склепова в жизни оружие никогда в руку не возьмет!
–– За это время она очень сильно изменилась, поверь мне, – заметил Глеб, – Ты как хочешь, а мне нужно к Гробыне!
–– Ну, ладно, подожди, я с тобой! – Таня сорвалась с места и помчалась вслед за Бейбарсовым. 
**************

***********
–– Глеб, как нам все-таки повезло, что ты оказался здесь, – благодарно сказала Шито-Крыто.
Расправившись с вампирами, и получив огромный рубец на руке на память, Бейбарсов с трудом сумел объяснить своим однокурсникам, что он не вампир. Те упорно держали дверь и не хотели ничего слушать, перепуганные и ничего не понимающие. Гломов вообще с чего-то решил, что вампиры подослали оборотня, и едва не убил обессилевшего Глеба.
Но, когда все, наконец,  уяснили, что это действительно некромаг,  Глеб, как подкошенный рухнул на колени и заплетающимся от изнеможения языком сообщил:
–– Там.… В коридоре… Таня и Гробыня. В шестнадцатом номере лежит Валялкин. Он без сознания.
–– Что? – Ягун обеспокоено взглянул на Бейбарсова, – маечник там? Он жив? Что с Гроттер и Гробыней?
–– С Таней все в порядке. Гробыне сейчас очень плохо. Не доставайте ее сейчас расспросами. Маечник жив, но магпункт ему бы не помешал, – сказал Глеб, – Гуня и Ягун, сходите за нашими и приведите их сюда. Мне надо немного отдышаться.
Гуня кивнул. Странно, но прежней ненависти к некромагу он не ощущал. Скорее, сочувствовал ему.
« Как же там моя Гробынюшка?», – думал он, сотрясая коридор широкими шагами. Гуня очень беспокоился за Склепову и теперь несся к ней на всех парах. И горе тому упырю, который стал бы сейчас у него на пути.
Ягун не отставала от Гломова ни на шаг. Он тоже переживал за девушек, но больше всего – за лучшего друга.
« Вечно с Ванькой что-то случается! Ну, маечник!» – возмущенно размышлял внук Ягге.
Добежав до шестнадцатого номера, ребята все-таки разделились. Ягун побежал за Ванькой, а Гуня побежал к Гробыне.

–– Гробынюшка, перестань, – басил Гломов, обнимая Склеппи. Та никак не могла успокоиться. Со смертью Вадима в душе образовалась незримая пустота. Пустота, которую невозможно ничем заполнить. Гробыне было так плохо, что хотелось сделать кому-нибудь больно и почувствовать от этого облегчение.
Весь шестой курс, а точнее говоря, аспиранты, собрались в семнадцатом номере и ожидали рассвета, чтобы выйти из «Трансильвании». На улицах сейчас было бы очень опасно. Вампиры их больше не доставали – боялись Глеба, да и предводителей, готовых вновь повести их на бой, не нашлось.
Бейбарсов тоже был не в лучшей форме: его правая рука была перевязана платком Шито-Крыто. Хотя ничего смертельного эта рана для него не представляла, да и вообще, уже затягивалась, сил некромаг потерял достаточно. К тому же, он ощущал себя виноватым перед Гробыней.
« Ну что мне еще оставалось делать?! – отчаивался про себя Глеб, – этот упырь убил бы Склеппи!»
–– Нда…. прогулялись…,  – мрачно сказала Ритка.
–– Учись во всем видеть положительные стороны, – Ягун назидательно воздел палец к потолку на манер Шурасика.
–– Ничего себе – положительные стороны! – фыркнул Ванька. Он уже пришел в себя, в основном стараниями Тани и Ягуна. – Если бы не Глеб с Гробыней, нас уже давно бы загрызли.
–– Вы лучше скажите, – устало спросил Глеб, – какой черт вас сюда понес? Что, других гостиниц не было?
–– Видишь ли, – начала Таня, – мы здесь, на Лысой горе, кутили, а летные инструменты, чтоб не мешались, спрятали в старый высушенный колодец, и защитные заклинания еще протянули….
–– Ну, это уже Ягунчик постарался, – встряла Рита, – Мы долго гуляли, начало садиться солнце, мы стали искать свои пылесосы-балалайки-контрабасы, но их, видимо, мертвяки утащили. Ну, мы шли-шли, вдруг видим: «пятизвездочный отель «Трансильвания». У нас просто не оставалось выбора, как остановиться в нём.
–– До двенадцати все было нормально, а потом такое началось, что просто мамочка моя бабуся! – добавил Ягун.
–– Ну, – уперев руки в боки, сказала Катя, – свою историю мы рассказали. Теперь ваша очередь! Куда это вы, двое, пропали?
–– Ребят, с нами все в порядке! – заверил бывших однокурсников Глеб, – мы никуда не пропадали, нас никто не крал, просто.… Да я даже не знаю, стоит ли вам говорить! –  возмутился Глеб после минутной паузы.
Гробыня, молчавшая до сих пор, подняла красное от слез лицо и промолвила, ни к кому конкретно не обращаясь:
–– Мы стали стражами.
–– Что?! – на нее уставились все присутствующие.
–– То, что слышали, –– лениво огрызнулась Склеппи.– Нам дали задание, мы его здесь и выполняли.
–– За-а-ада-ание? – изумленно протянула Ритка, – Да вы хоть в курсе, какой вы шум наделали в Тибидохсе?! Вас все ищут!
–– Почему ты ничего мне не сказала? – накинулся Гуня на Гробыню, – Я уже места себе не находил!
–– У меня не было времени тебе что-либо рассказывать! – огрызнулась Склепова, – меня вон этот истязал тренировками! – она кивнула на Глеба, У меня сил не было даже по зудильнику поговорить!
–– Ты?! – зарычал на Глеба Гуня, стиснув кулаки, – Если я еще раз услышу от Гробыни, что….
–– Уймись, родной, – устало сказал некромаг, – благодаря моим «истязаниям» ее хоть в живых оставили! Нефиг было лезть не в свои дела! Тогда бы и жалоб ни у кого не было!
«Вот так и делай людям добро, – подумал раздраженно Глеб, – сам же по шапке за это и получишь!»
                Однокурсники еще долго сидели в семнадцатом номере, попивая коктейли (находка Глеба) и болтая обо всем на свете. Потом Шито-Крыто, ради прикола, вызвала обслуживающий персонал и попросила убрать в номере. Упыри явились незамедлительно, собираясь накинуться на оставшихся в живых посетителей, но, увидев мрачно улыбающихся Глеба и Гробыню, поспешно навели в комнате легкий порядок и так же поспешно смотались.
            Незаметно для самих себя, ребята переждали ночь за посиделками. Постепенно светало. Гробыня молча подошла к окну и отдернула занавеску: солнца еще не было видно, но нежить уже покидала улицы.
–– Народ, уже нежить уползла. – Склепова обернулась к своим сокурсникам, – Пора собираться. Нам с Глебом еще в резиде…. в общем, к начальству. Надо ж предоставить устный отчет.
–– Я никуда тебя не отпущу! – категорично заявил Гуня.
–– Прости, Глом, – хмыкнула Гробыня, – но придется. Иначе вашей тете Склеппи просто-напросто снимут голову с плеч. Шеф есть шеф.
–– Погодите, – Таня подошла к Гробыне и Глебу и крепко их обняла. Глеб тоже приобнял Таню и прислушался к своим чувствам: нет, Гроттерша в его жизни – уже исписанная страница. Нет смысла искать какие-либо чувства там, где их уже нет.   

Однокурсники еще долго сидели в семнадцатом номере, попивая коктейли (находка Глеба) и болтая обо всем на свете. Потом Шито-Крыто, ради прикола, вызвала обслуживающий персонал и попросила убрать в номере. Упыри явились незамедлительно, собираясь накинуться на оставшихся в живых посетителей, но, увидев мрачно улыбающихся Глеба и Гробыню, поспешно навели в комнате легкий порядок и так же поспешно смотались.
            Незаметно для самих себя, ребята переждали ночь за посиделками. Постепенно светало. Гробыня молча подошла к окну и отдернула занавеску: солнца еще не было видно, но нежить уже покидала улицы.
–– Народ, уже нежить уползла. – Склепова обернулась к своим сокурсникам, – Пора собираться. Нам с Глебом еще в резиде…. в общем, к начальству. Надо ж предоставить устный отчет.
–– Я никуда тебя не отпущу! – категорично заявил Гуня.
–– Прости, Глом, – хмыкнула Гробыня, – но придется. Иначе вашей тете Склеппи просто-напросто снимут голову с плеч. Шеф есть шеф.
–– Погодите, – Таня подошла к Гробыне и Глебу и крепко их обняла. Глеб тоже приобнял Таню и прислушался к своим чувствам: нет, Гроттерша в его жизни – уже исписанная страница. Нет смысла искать какие-либо чувства там, где их уже нет.   
–– Не забывайте нас, ладно? – Таня отошла на полшага, – давайте хоть встречаться почаще?
Аспиранты Тибидохса отнеслись к новому занятию Гробыни и Глеба каждый по своему. Рита, имевшая виды на Бейбарсова, завидовала Склеппи по-черному: мало того, что стражем стала и теперь на порядок сильнее элементарных магов, так еще и некромага себе заграбастала! Гуня тихо пожимал кулаки, готовясь,  если понадобится, отбивать Гробыню у Глеба, даже если это будет последняя драка в его жизни.  Катя сочувствовала ребятам: она отлично понимала, что из мрака нет выхода. Ягун тоже с сочувствием отнесся как к Глебу, так и к Гробыне. А вот Тане было жаль, что Глеб теперь стал стражем. Несмотря на некрасивую историю с локоном Афродиты, Бейбарсов нравился ей, пожалуй, еще больше. И ничего с этими чувствами она не могла поделать. А вот Ванька, напротив, вздохнул свободно. Аббатикова была в ярости: сначала эта дура Гроттерша, затем эта фифа с маникюром! Да и Глеб тоже хорош! Почему он взял с собой именно Склепову? Что он в ней нашел? Чем она лучше ее, Жанны?! Аббатикова молчала весь вечер и не делала никаких попыток поговорить с Бейбарсовым. «Если я ему не нужна, – угрюмо думала Жанна. – То он мне – тем более!». И, все же, ей было горько прощаться с Глебом. На душе словно кошки скребли.
–– Как-нибудь созвонимся, – Глеб тепло улыбнулся своим одноклассникам.
–– Зудите на зудильнички, проклятики! –  махнула рукой Склеппи.
Гломов шагнул вперед, стискивая кулаки:
–– Гробыня, ты не можешь та просто уйти! Я пойду с тобой! Или оставайся с нами! А тебе, некромаг, – мрачно глянул на Бейбарсова Глом. – Лучше уйти без нее!
–– Это почему же? – поинтересовался Глеб. – Неужто ты ей запретишь?
–– Гунечка, киска, – начала Гробыня. – Я тебя очень люблю, ты же знаешь! Но мне действительно пора идти! И не смей давить на меня, иначе никогда меня больше не увидишь! – постепенно раздражаясь, топнула ногой  Склепова. – Давай встретимся в каком-нибудь ресторанчике и обо всем поговорим? Лады?
–– И, правда, Гунька, – неожиданно вступился за Склепову Ягун. – Они ведь сейчас очень спешат.
–– Действительно, Гуня, – ухватилась за соломинку Склеппи. – Давай до завтра!
С этими словами Гробыня поспешно вышла из номера. Глеб последовал за ней. Солнце уже высоко поднялось над городом.

***************
Глеб и Гробыня вернулись в резиденцию мрака около полудня. В одной из стен дома №13 зияла огромная дыра. Как оказалось, за все время отсутствия ребят Арей и Улита успели принять толпу комиссионеров и теперь проветривали помещение.
–– О-о-о! Арей, ты только посмотри, кто к нам пожаловал!!! – радостно завопила Улита, давясь шоколадными конфетами. – Мла-а-адые люди, вы к нам по какому вопросу? Выдача справок у нас по пятницам, в четные и не очень четные дни месяца!
–– Пока вы обжираетесь сладостями, гражданка Максимова,  – хмуро заметила Гробыня. – Мы с воплями «Банзай» играем в камикадзе и рискуем своими бесценными шкурками ради любимой организации….
–– Мы нашли мечи, – сообщил Глеб, садясь в любимое кресло и закидывая ноги на стол.
– Конкретное оружие для продвинутых пацанов? – предположила Улита, – То-то я смотрю: вы всю ночь носились по этому несчастному отельчику и распугивали посетителей!
–– А ты как узнала? – удивился Глеб. – Там ведь все телепатические каналы перекрыты! Знаешь, сколько раз я пытался связаться с тобой и с Ареем? Все без толку!
–– Ну, дарагой, обижаещь! –– всплеснула руками Улита. – А комиссионеры с суккубами у нас на что? Мух отгонять, что ли? Это только над нашим прелестным карликом всякие насекомые с бациллами летают! Оно и верно: мухи редко ошибаются…
–– Хочешь сказать, что охрана «Трансильвании» дала сбой? – пораженно воскликнула Гробыня.
–– Гробынюшка, зайка, наш Тухломоша везде пролезет! Даже там, где не надо! – сказала Улита, поигрывая цепочкой на своем дархе.
–– Не знаю, как Кормитараканов, а я безумно устала! – вздохнула Гробыня. – Единственное, что мне сейчас надо – это душ, мягкие тапочки и плотный завтрак! Улита, прошу тебя как один гений другого гения: раздобудь нам чего-нибудь пожевать, а то я скончаюсь от голода!
Склепова поплелась наверх, в свою комнату. Немного  поболтав с Улитой, наверх отправился и Глеб.
________________________________________

Склепова сидела у себя в комнате и размышляла. Пустота, вроде бы бесследно исчезавшая в шуме и гаме, в тишине опять возвращалась и теперь прижигала душу Склеппи тяжелыми воспоминаниями. Гробыня проклинала ночь, когда в последний раз увиделась с Вадимом, проклинала Глеба, убившего ее любовь, проклинала саму себя. Как все глупо! Если бы можно было вернуть время вспять.… Но самое незыблемое, что когда-либо существовало в мире магии – это время. Его не сдвинуть никакими силами. Будь ты четырежды сильнейший страж или маг – змей времени тебе не под силу. Все иллюзии о всесильности магии разбиваются о зависимость и ничтожность перед ним. Время разрушает скалы, уничтожает всесильных стражей, но оно же и лечит…
А тут еще Гуня! Гробыня ощущала себя вдвойне последней свиньей. Гломов очень любит ее. И всегда любил. Но Склеппи слишком умна, чтобы сейчас угробить свою жизнь ради Глома. Слишком широкие горизонты открылись перед ней.
––Все! – Гробыня решительно поднялась с кровати и подошла к зеркалу. В трудные минуты ее отражение, а точнее, чувство собственного превосходства всегда подбадривало ее. Так было и на этот раз. – Ну, что, Глом? – нахмурившись, спросила Гробыня, глядя на себя в зеркало. – Будем прощаться? Будем, будем!
Внезапно комната наполнилась диким свистом. Гробыня кинулась к свистяще-орущему зудильнику и  увидела, что ее вызывает Грызианка. На лестнице послышался топот и на пороге появились перепуганные Ната и Евгеша.
–– Что происходит? Гробыня, вы живы? – часто моргая, спросил Мошкин. Он единственный в резиденции, кто додумался обращаться к Гробыне «на вы».
–– Не дождетесь, – заявила Склепова. – Умирать я ни сегодня, ни завтра не собираюсь!
Досадливо махнув рукой, намекая, чтобы Вихрова и Мошкин покинули помещение, Гробыня провела ногтем по жестяному днищу зудильника.
–– Да, Грызя.
–– Гробыня!!!! Ты что там себе думаешь?! Я разыскиваю тебя уже два дня! Мои корреспонденты сообщили мне, что ты ночевала в «Трансильвании».
–– Да, я, действительно ночевала в «Трансильвании»! – подбоченилась Склепова, которая терпеть не могла упреков. – Ну и что?! Ты мне, что, запретишь, что ли?!
–– Да ты в своем уме? – ужаснулась Припятская. – Ты хоть знаешь, скольких человек там убили?!
–– Теперь знаю!
–– Ну, ладно, подруга, я к тебе в няньки не нанималась, упреки мне не проплачивали, поэтому распинаться на тему «Что опасно, а что полезно» я не стану. Ты в курсе, что у тебя по расписанию идет запись твоего первого шоу?
–– Когда?
–– Сейчас!!! – Грызиана была выведена из себя окончательно и бесповоротно. – Через пять минут, чтоб была у меня в офисе, накрашенная и знающая свой текст!!!
–– Ладно, ладно, – успокоила Припятскую Гробыня. – Скоро буду.

********

                Глеб подошел к Гробыниной двери, и уже поднял было руку, чтобы постучать, но тут же ее опустил.
«Ну вот сейчас она меня и пошлет, – подумал он. – И правильно сделает. Но поговорить все же стоит».
              Бейбарсов решительно постучал в дверь. Склепова тут же открыла ему.
–– Ну и что тебе здесь нужно? – хмуро поинтересовалась она. – Я уже собралась уходить. Ты меня задерживаешь.
–– Я пришел поговорить.
–– Да? И о чем же? Хочешь попросить у меня прощения за Вадика, потом попытаешься меня убедить, что спасал, в первую очередь, меня, а потом предложишь как-нибудь искупить свою вину?
–– Ну, хотя бы.
–– Вынуждена тебя обрадовать, Мочикозлов! – сказала Склепова, давя в себе желание подправить его столь ненавистные ей черты лица ногтями. – Я ухожу на запись шоу с Вием. Он в сравнении с тобой – воплощение гуманности и хороших манер! И вот еще что: не попадайся мне на глаза еще дня три. Иначе костей не соберешь.
Глеб, поняв, что мирным путем Гробыню остаться не упросишь, просто потянул ее за локоть и усадил в кресло. Склепова, не ожидавшая такой наглости со стороны некромага, с писком села в кресло, но быстро опомнилась:
–– Ты куда руки тянешь, Живодеров?! Ты чего, совсем опупел? Тебе декларацию прав человека дать почитать? На ночь, чтоб спалось лучше?
–– Ну вот что, Склепова, – вздохнул Глеб. – Просить прощения у тебя бесполезно, но я все же попытаюсь. И все же попытаюсь объяснить свой поступок.
–– Наивный! – Гробыня страдальчески посмотрела на некромага. – Ты всерьез думаешь, что я буду тебя слушать? Да у тебя, прямо мания величия какая-то…
–– Если помнишь, Склеп, – спокойным, тихим голосом начал Глеб, – Я выбежал из номера и увидел, что вампир тянулся к твоей шее, выдвинув глазные зубы. Что мне еще оставалось делать? Подождать, пока он прикончит тебя? Хорошо. В следующий раз я так и поступлю, – Глеб направился к двери. – А, да, прости, что отвлек от наиболее важных дел!
Гробыня, ощутила немалую брешь в своей логике: Вадим действительно прикончил бы ее, так что Бейбарсов примчался как раз вовремя. Но так хочется на ком-нибудь отыграться!
                  «Нет, это уже детский сад какой-то! – подумала, разозлясь на саму себя, Склеппи. – Придется не только согласиться с ним, но еще его и поблагодарить. Куда я качусь?..»
–– Стой, Барсов, – обреченно сказала Гробыня, – Да, ты прав! Да, ты меня действительно спас! Да, я поступаю глупо! И дуюсь на тебя сейчас не по тому, что считаю тебя виновным в случившемся, а потому, что меня распирает от чувства досады и злобы на себя и других! – Гробыня перевела дух и добавила. – Просто мне сейчас очень тяжело, а я не привыкла таить свои проблемы в себе. Обычно, я отыгрываюсь на других, и мне становится легче.  Да, я такая: самовлюбленная, упрямая и глупая. – Гробыня развела руки и сделала книксен. – Аплодисментов не надо, цветы – моему секретарю!
                    Глеб удивленно обернулся и посмотрел на раздухарившуюся Склепову. Он и не догадывался, что Гробыня может так прямо высказать все, что у нее на душе. Он, конечно, чувствовал, что Склепова не считает его виноватым. Но ее откровения сильно задели его, глубоко запали в душу.
–– Да, ладно, Склеп, – понимающе хмыкнул Глеб. – Я все прекрасно вижу. Ты совсем не глупая. Просто ты столкнулась с большой трудностью. Я считаю, что ты, напротив, ведешь себя очень достойно. Ты молодчина!
–– Правда? – недоверчиво спросила Гробыня. – Ты действительно так думаешь? Ну, – сказала Склепова, вглядываясь в лицо Глеба и ища там усмешку. – Тады мир! Ну, обними меня, что-ли?
Усмехнувшись, Глеб, подошел к Склеппи и обнял ее. Гробыня прикрыла глаза и почувствовала себя, как за каменной стеной. Теперь она почти понимала и Жанну, и Таню. Нет, все-таки даже Бейбарсов может быть хорошей чуловекой.  Именно той, которой иногда так не хватает.
          Подчиняясь какому-то внезапному порыву, Глеб потянулся к губам Склеппи и поцеловал ее. Та не сопротивлялась. Напротив, ответила поцелуем на поцелуй. Мысли ее в этот момент были примерно следующие: « Господи, что же я делаю? Хотя.… А он неплохо целуется… Короче, чихать я на всех хотела!». Больше Склепова ничего подумать не успела. Да ей и не хотелось. Хотелось забыть обо всех своих проблемах и сомнениях. Что она и сделала. 
                « Блин, что же я делаю, – думал Глеб, целуя Гробыню. – Нет, а, собственно, что я такого делаю? Ну, целуюсь, ну со Склеппи, ну и что?! Это сугубо дружеский поцелуй!»
   Внезапно Гробыня оттолкнула Глеба.
–– Ну, все, Кусайжирафиков, поигрались, и хватит! Довольно!
   Глеб досадливо посмотрел на Склеппи:
–– Хватит, так хватит! А у тебя, Склепова, просто талант ломать кайф!
   Гробыня, уже было, открыла рот, чтобы объяснить Бейбарсову все, что она о нем думает,  как снизу послышался зычный голос Арея:
–– Бейбарсов и Склепова! Кончайте грызться, бегом ко мне в кабинет!
   Склепова возмущенно переглянулась с Бейбарсовым: ну надо же! От этого Арея хоть на край света беги! И там достанет!
–– Свое недовольство вы мне потом хором выскажете! А сейчас – бегом вниз! Дело есть.

***************

–– Я вижу, вы тут не скучали, – ухмыльнувшись, начал Арей. Глеб и Гробыня ни на секунду не сомневались об осведомленности шефа в их жизни. – Я позвал вас сюда не просто так. И не для того, Склепова, чтобы забивать ваши извилины всякой дрянью на философские темы. Во-первых, покажите-ка нам с Улитой ваше оружие. Желательно, в поединке. – Мечник, не дожидаясь согласия со стороны ребят, щелкнул пальцами, расширяя пространство  кабинета.
   Глеб и Гробыня, как в старые (вот только добрыми их не назовешь) времена, вышли на середину зала и материализовали каждый свое оружие. Арей оценивающим взглядом окинул клинки. Оружие Глеба ему очень понравилось: легкий, стремительный, острый, как бритва, клинок, казалось, был предназначен для мелкой шинковки. К тому же, чувствовалась ментальная сила артефакта. Мечник довольно кивнул. Это оружие было просто создано для Бейбарсова. Но тут Арей перевел взгляд на оружие Склеппи, и, не удержавшись, расхохотался. И, действительно, хрупкая изящная Гробыня с огромным, нестерильного вида тесаком представляла собой колоритное зрелище. Улита, не понимая источника веселья, недоверчиво обернулась в сторону Гробыни и едва не лопнула от  внезапно накатившего приступа смеха.
–– Гробыня, где ты эту штукенцию раздобыла? – поинтересовалась Улита, минут десять спустя, оценивая габариты этого орудия убийства.
–– Не нравится, не смотри! – огрызнулась Склепова. – Я не виновата в том, что эта долбанная книженция определила мне именно эту зубочистку!
–– Тебе неспроста досталось именно это оружие, – Арей проницательно глянул сначала на Гроби, потом на ее тесак. – Любое оружие-артефакт олицетворяет своего хозяина…
–– Я что, похожа на толстую мужеподобную тетку с топором для разделки мяса? – перебила Гробыня.
–– Нет, но ты разгильдяйка, – устало сказал Арей, по доброте душевной спуская Склеппи очередную наглость.
–– Знаете, что? – возмущению Гробыни не было предела. – Если я разгильдяйка, то Барсов – зануда! И вообще, я эту хрень на рукояти даже поднять с пола толком не могу, не то, что драться ею! 
–– А придется, – ухмыльнулся Арей. – Потому, что сегодня вечером нам предстоит бой со златокрылыми. Во всяком случае, я так думаю.
   У Гробыни отпала челюсть. Глеб удивленно переглянулся с Улитой.
–– По какому поводу? – поинтересовалась Улита.– Опять за какой-нибудь вшивый артефакт? Это уже даже скучно…
–– Видишь  ли, Улита, эта возможная стычка будет совсем не из-за артефакта.  Здесь нечто более ценное. В подробностях я вам расскажу все чуть позже.. – загадочно произнес мечник. –  Пока же вас никто здесь не держит. Идите, гуляйте.
                По тону Арея было ясно, что никого в курс дела он посвящать не собирается. Во всяком случае, сейчас.
Все потянулись к выходу. Мефодий остановился и спросил Арея:
–– А кого вы собираетесь взять с собой на битву?
Мечник насмешливым взглядом окинул своих подопечных.
–– А разве я говорил, что иду с вами? – заметив замешательство на лице Буслаева, он добавил. – На стрелку отправляетесь вы сами. А я, как и наш дальновидный карла, – тут он с иронией глянул на портрет Лигула. – Остаюсь здесь и буду следить за выполнением задания на расстоянии. Вам ведь так нужна практика….
–– И вы предлагаете, – с апломбом начала Гробыня. – Взять этих малолеток, – она небрежно кивнула, указывая на Мефа, Даф, и Мошкина с Натой и Чимодановым. – и повести их на бой?!
–– Ты кого малолеткой назвала?! Ты хоть соображаешь, кого малолетками называть?! Подчеркиваю: я этого так просто не оставлю!! – взвился Чимоданов.
–– Закрой рот, а не то простудишься, – посоветовала Гробыня.
–– Я, – праведно завопил Петруччо, с размаху стуча себя в грудь. Иронии и насмешек он не понимал и, поэтому всегда все воспринимал буквально. Казалось, он мыслил и изрекал только цитаты из учебника по математике за восьмой класс. – Да я страсть, какой здоровый. Да ты хоть раз видела, чтоб я хотя бы кашлял, – наступал он на Склепову.
–– Вчера и позавчера, – невозмутимо ответил за Склеппи Глеб.
–– Я? – обиделся Чимоданов.
–– Да. Вот ты скажи, кто мне вчера весь носовой платок обсморкал? Не ты, а? – поддержал ребят Мефодий.
–– Ребята, вы случайно жрать не хотите? – поинтересовалась Ната.
–– Хотим! – завопила Гробыня, – поперли!

*********

Ната, Евгеша и Глеб шли по пустынным улицам. Надо было найти Склеппи и ее отряд. Гробыня упорно не находилась. Сначала Бейбарсов молил небеса (что само по себе было несвойственно для некромага, а, тем более, стража мрака) о том, чтобы  найти Склепову целой и невредимой. Потом громко и звучно посылал всяческие проклятия на ее крашеную голову.  Притихшие Ната и Евгеша старались не дышать и попутно обогащали свой лексикон нехорошими словами, впитывая все, как две очень любознательные губки. После проклятий и ругательств Бейбарсов громко и вслух пообещал, что когда найдет Склеппи – сам не знает, что с ней сделает.
–– Глеб, может, ну ее, ту Склепову? – робко предложила Вихрова. – Что с ней сделается? Она с Мефой и со светлой там тусуется…. Вместе они не пропадут. Может, забьем на все это, а?
Глеб ответил ей таким яростным взглядом, что Ната сразу стушевалась.
–– А я че? Я ниче!
–– Это ж надо было так заблудиться!!! – сетовал Евгеша. – Такое ощущение, что все это было подстроено нарочно!
Глеб не отвечал. Все было слишком очевидно. Некто, а, может, и нечто незримо руководило ими, Гробыней и Глебом. Именно поэтому связаться со Склеппи было невозможно, и именно поэтому они заблудились в этом Богом забытом районе! Где теперь искать своих спутников – неизвестно.
Склепова вбежала в подъезд вслед за Даф и Мефом и теперь остановилась, прислушиваясь к  своей интуиции. Рядом стояли Буслаев и Дафна, которых Гробыня догнала лишь на пятом этаже. Склеппи чувствовала, что то, что они ищут, где-то рядом. Проверяя свою догадку, Гробыня решительно шагнула к большой железной двери и нажала на звонок. Раздалась громкая, режущая музыкальный слух Дафны трель.
  Никто не открыл дверь. Но Гробыня была уже почти уверенна в том, что эта квартира – ключ к разгадке тайны того загадочного задания, которое задал им Арей. Мефодий толкнул дверь. Та бесшумно открылась. Даф вытащила флейту, Гробыня решительно шагнула в квартиру и огляделась. Евроремонт, веселенькие обойки, вешалка с чьей-то курткой и …
Мефодий подался вперед:
–– Опять ты, некромаг?
Матвей Багров улыбнулся:
–– Ну, прости, Буслаев, если я тебе надоел. Поверь, я рад тебе не меньше, чем ты мне.
Тут в разговор, по обыкновению, влезла Склепова:
–– Ой, мальчики, ну вы заладили: ты мне, я тебе.… Почему меня никто не представит? А кто этот младой и красивый? Мефочка, это твой товаришч? Вместе в детсад ходите? Так, а это что за мымра?! Я ее сразу не заметила. Фефочка, тебя как зовут? Машенька, Ксюшенька, Петенька?
–– Ща как тресну копьем по голове, последние мозги растеряешь, – огрызнулась Ирка, вышедшая на свет и ставшая рядом с Багровым.
–– Валькирия?! – Меф на мгновение потерял дар речи: опять эта девчонка! Даф ревниво покосилась на Мефа, но ничего не сказала.
–– У меня вообще-то имя есть! – с досадой ответила Ирка.
–– Ага, скажи этому прихвостню свое имя, и мрак лишится своего наследника, – ухмыльнулся Матвей.
–– Это почему? – поинтересовался Мефодий. Кажется, он уже начал что-то понимать: эта валькирия была союзницей волхва. И она, почему-то не могла сказать свое имя. Буслаеву казалось, что он ее знает или когда-то знал. В любом случае это она замешана в исчезновении его лучшего друга Ирки.
–– Не твоего ума дело, наследничек! – Матвей материализовал свою саблю. – Я прекрасно знаю, зачем вы сюда пришли. Девчонку вы не получите. Так что лучше убирайтесь отсюда подобру-поздорову!
Гробыня поспешно соображала. Значит, Арей послал ее с ребятами, чтобы отбить у златокрылых какую-то девку. Но вместо златокрылых здесь валькирия и волхв. Причем, волхв какой-то слишком … продвинутый, что-ли? Во всяком случае, Склеппи никогда не слышала, что волхвы обладают даром некромагии, элементарной магии, телепатией, и силой стража. Скорее всего, что волхв практикует всеначалие. А эти задатки в Багровее Гробыня определила сразу. Это был единственный логичный вывод, который можно было сделать, находясь на кухне какой-то лопухоидной квартиры и разговаривая с этой странной парочкой.
« Так, – решила про себя Склепова, предварительно поставив блок против подзеркаливания. – Надо осторожно выведать у этого дарования про ту девчонку. Ну не смешно ли, что я выведываю у врага предмет нашего спора».
–– Далась вам эта девчонка! Небось, магии в ней ноль, и на лицо – страхотина! – заявила Гробыня.
–– Это кого ты, брюнетка несчастная, назвала страхотиной?! – послышался недовольный сонный голос.
На кухне стояла девушка лет пятнадцати в халатике и с растрепанными огненно-рыжими волосами до пояса. Она держалась спокойно, хотя руки ее подрагивали. Еще бы! Не каждый день у нее в кухне сидела толпа ровесников, демонстрировавшая друг другу сабли и переругивавшаяся из-за какой-то магии. Все замолкли и уставились на незнакомку.
–– И что вы делаете в одиннадцать вечера меня на кухне? Как вы вообще пробрались в мою квартиру? Вы, что, взломщики? Тогда почему меня никто не нокаутирует?
Матвей закатил глаза. Все эти лопухоидные психозы на тему « Вы за мной следили, чтобы отобрать кошелек с трехстами рублями» его очень раздражали. Очень хочется в таких случаях не только триста рублей отобрать, но еще и по голове настучать. Чтобы просто так ничего не мнилось. 
–– Алиса, успокойся, – сказала Ирка, делая попытку подойти к девушке. Та взвизгнула и отпрыгнула в угол, схватив поварешку и готовая крушить все, что попадется под руку.
–– Так эту рыжую зовут Алиса? – уточнила Склеппи.
–– Что я вижу? Такое ощущение, что Арей послал вас на задание в духе «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», – ехидно заметил Багров, хорошо разбирающийся в интонациях и всегда читающий между строк.
Склепова поежилась. Кажется, Матвей их раскусил. Приходилось брать инициативу в свои руки.
–– Кстати, Матвейчик, – промурлыкала Склеппи. – Ты такой сильный! Это видно даже невооруженным взглядом! Как за такой приятной внешностью скрываются такие силы? Совмещаем?
–– Совмещаем, – ухмыльнулся Матвей. Уловка Склеповой на него не подействовала.
–– Правда? – похоже, Склепову совсем не смутила нулевая реакция Багрова. – Я вот тоже, представь себе, совмещаю. Неземную красоту, очарование и проницательный ум…. Тяжело, конечно, но что поделаешь?
–– Гробуля, золотце, я, конечно, понимаю, что скромность украшает, но не до такой же степени, – послышался чей-то бархатный голос, и на кухню зашел Глеб. Сзади маячили Ната и Евгеша.
Кухня стала до невозможности тесной. Кто-то из присутствующих, кажется, Матвей, произнес заклинание пятого измерения. Маленькая тесная комнатка разрослась до размеров приемной в резиденции мрака.
–– Мы с Евгешей и Натой еле-еле вас нашли!!! – Глеб, игнорируя вопли возмущенной хозяйки квартиры, подвинул к себе табурет и сел. – Кстати, Склепова, кто-то экранировал весь район, видимо, в надежде, что мы с тобой так друг друга и не найдем. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? – добавил он, выразительно глядя на Ирку.
–– Ничего я не экранировала! – возмутилась валькирия, выразительно глядя на Матвея. – И Матвей тоже. Если я не ошибаюсь…. – добавила она уже не таким уверенным голосом.
–– А вас, валькирия, я бы вообще попросил замолчать, – мягко заткнул Ирку Глеб. – Вы, светлые, просто обязаны играть по-честному. Это заведомо является вашим амплуа. Или я ошибаюсь? Разве один из главных принципов света – не честность и уважение к врагу?
–– С чего ты взял, некромаг, – поинтересовался Матвей. – Что это она экранировала пространство?
–– От некромага слышу, – с подчеркнутой почтительностью вставил Глеб.
–– Это неважно, – отмахнулся волхв. – Это я экранировал пространство. Как минимум, потому, что вас шестеро, а нас двое….
–– А с чего ты взял, – начал Мефодий, презрительно глядя на Багрова. – Что мы накинемся на вас толпой и разнесем на сувениры? Мы победим вас и в честном бою. А тебе, валькирия, я уже, кажется, говорил, что от меня стоит держаться подальше. Если я сохранил тебе жизнь один раз, это еще не значит, что я оставлю тебя в живых снова, – вообще-то, он не собирался ни нападать, ни, тем более, убивать юную валькирию, но пригрозить все же стоило.
–– Тоже мне, напугал, – с досадой ответила Ирка. Ее безумно раздражало то, что Мефодий не воспринимал ее всерьез. Она по-прежнему продолжала любить Мефодия, хотя и понимала, что он стал совершенно другим. Более темным и мрачным. Юная валькирия никак не хотела с этим смиряться, и все время убеждала себя в обратном.
Внезапно Склепова почувствовала сильный телепатический призыв. Извинившись, она вышла, и, запершись в ванной, сконцентрировалась.
« Склепова, я с пяти часов пытаюсь связаться с вами и рассказать все о….. – начал сердито Арей».
« Уважаемый шеф, – не менее раздраженно ответила Гробыня. – Да вы хоть в курсе, что последние шесть часов мы только и делаем, что носимся с высунутыми на плечо языками по окраине Москвы именно по вашему указанию. А вы даже не можете сообщить нам о предмете вашего задания! А все потому, что весь этот чертов район, будь он трижды проклят Мамзелькиной с большого бодунища, экранирован!!!! Мы сейчас в квартире некой Алисы. У меня болят ноги и волосы покрыты равномерным слоем дорожной пыли. Бейбарсов совсем офигел, но это не прЫнципиально. Мы с нашим пионеротрядом сидим на кухне, пьем чай и беседуем с Багровым и валькирией-одиночкой. Как оказалось, вместо златокрылых светлые подослали нам эту чокнутую парочку. Видимо, чтобы жизнь малиной не казалась. А теперь, когда я выговорилась, может, вы все-таки расскажете мне о цели нашего прибытия сюда?»
« Слушай и запоминай: У Алисы все задатки сильного стража. Она еще не посвящена, поэтому о своей силе едва ли догадывается. Ваша задача – отбить эту девушку у волхва и валькирии. Имейте в виду, эта парочка очень для вас опасна. Навалиться всей толпой вы на них не сможете потому, что это противоречит негласному кодексу стражей. Если нарушите этот рассадник прав и обязанностей, вас ждет Верховный суд валькирий и полуночниц плюс крошка Лигул и делегация представителей Прозрачных Сфер. Так что, если будете драться, устраивайте честный поединок. А лучше – хватайте Алису и мигом ко мне!».
Склепова моргнула и открыла глаза. Связь с Ареем прервалась. Больше мечник Гробыне ничего не скажет.
«Надо предупредить Бейбарсова, – подумала Склеппи. – И надо набить морду этим симпатягам с копьями и саблями».
Вернувшись, Склепова увидела примерно следующую картину: Глеб, Мефодий и Матвей о чем-то ожесточенно спорили, Ната, Даф, Мошкин и лично хозяйка кухни гоняли чаи с пирожными, найденными в холодильнике. Кажется, Алиса уже успокоилась и теперь заинтересованно слушала рассказы Дафны и Наты о магии и всех ее преимуществах. А Ирка с Мошкиным, встречавшиеся и ранее, о чем-то неторопливо беседовали.
–– Мне очень не хочется нарушать такую идилию, – вмешалась Гробыня. – Барсиков, можно тебя буквально на секунду?
Кивнув, Глеб выбрался из-за стола и они со Склеппи зашли во всю ту же ванную. Гробыня включила воду, чтобы на кухне был не слышен их разговор, и передала все, что сказал ей Арей.
–– В этой рыжеватой девицей, оказывается, нуждается и мрак, и свет, – подытожила Склепова.
–– Мда…. Положение просто замечательное: Мошкин уже вовсю задружился с валькирией, наш Мефа готов заново порвать в клочья этого волхва, а Алиса пьет чай с Даф и Натой.… Как будем выкручиваться?
–– Не знаю, – протянула Гроби. – Я вообще думала, что когда из ванной вернусь, вы там уже друг другу лица квасить будете….
–– Обошлось, как видишь, без мордобоя. Видишь ли, волхвы тоже люди. Пару раз, правда, мы с ним чуть не сцепились, но после все же нашли общий язык. Мне кажется, они пока не нападают потому, что чего-то ждут. Может, подкрепления, а может, просто выжидают момент, пока мы потеряем бдительность, –  заметил Глеб. – Давай так: сейчас ты берешь Алису и девчонок под руки и выводишь их из квартиры. Мы с Мефом вас прикроем. Вы выбегаете на улицу, и ты ставишь ментальную защиту, помнишь, ту, о которой нам Арей рассказывал.
–– А Мошкин?
–– О Мошкине я и сам позабочусь. Ты все поняла?
–– Да.
––Ну, вот и отлично. Встретимся на улице. Имей в виду, там темень. Никаких световых заклинаний. Иначе засекут златокрылые. Ну, все, пошли!
             

          К сожалению, гениальному плану Бейбарсова так и не суждено было сбыться. Решительным шагом зайдя  в кухню, ребята увидели Мефодия, который сцепился с Багровым, и теперь эти двое рубились на мечах. Остальные стояли вдоль стены и старались не попасть под горячую руку дерущихся. Глеб и Гробыня переглянулись. Пора закрывать этот цирк.
–– Мотя, солнце мое незатухаемое, чего ж ты делаешь?  – заголосила Гробыня. – Ты же сейчас лишишь мир этого юного дарования. Что за радость всегда нападать на слабых? А вот с Барсиковым не хочешь сабельку потупить?
–– Багров! – рявкнул Глеб, спасая Мефодия, которому на этот раз пришлось несладко. – Я использую свое право и вызываю тебя на бой!
Матвей и Мефодий опустили оружие. Мефодий нехотя отошел. Видно было, что он сейчас с удовольствием разорвал Багрова на лоскутки, но вмешательство Бейбарсова, черт бы его побрал, мешало Буслаеву и Багрову продолжить бой.
Матвей стоял посередине кухни и выжидающе смотрел на Глеба. Тот не спеша подошел к волхву и материализовал клинок. 
–– Ну, что, ребята, – вмешалась Гробыня. – На шесть и по хлопку не получится, так как в этой каморке и шагу не ступишь, чтобы кому-нибудь ноги не отдавить. Так что вы тут уже сами! Начинайте!
Глеб сделал широкий и мощный рубящий удар. Его меч просвистел в миллиметрах от лица Багрова. Ирка вскрикнула и привстала со стула. Матвей, несмотря на ежедневные споры с ним, все же оставался ее единственным другом и учителем, и самой Ирке он был небезразличен. Багров еле уклонился. Похоже, не ожидал со стороны Глеба такого сильного выпада. Бейбарсов ухмыльнулся и снова начал наступать. Но тут уже Матвей был готовым к атаке. Резко уйдя от удара, он сделал короткий, но эффектный выпад прямо в спину Глебу. Тот резко обернулся и, с трудом, парировал. Далее со стороны Бейбарсова последовала комбинация коротких яростных выпадов и мощных подсекающих ударов. Матвей  еле успевал уклоняться от вездесущего клинка Глеба. Сабля Багрова пускала яркие красные искры, сталкиваясь с вампирским клинком Бейбарсова. В воздухе слышался запах раскаленного железа. Матвей попытался подрубить Глебу колени – тот запрыгнул на шаткую табуретку, уходя от сабли волхва. Табуретка зашаталась и с грохотом обрушила бы Глеба на грешную землю, если бы тот не успел мгновением раньше резво отпрыгнуть в сторону.
Алиса, все это время с замиранием сердца наблюдала за дракой. Она впервые видела рубку на мечах вживую, не по лопухоидному телевизору, где мечи сделаны из алюминия, а доспехи из картона. Когда Матвею чуть не рассекли лицо в самом начале поединка, девушка в ужасе закрыла лицо руками, но все же продолжала следить за волхвом и некромагом сквозь неплотно сомкнутые пальцы.
Неожиданно для всех, в том числе и для Глеба, Матвей с размаху ударил Бейбарсова по правой руке. Такой прием обычно применяют, когда хотят обезоружить. Клинок выпадает из обессилевшей руки противника, после чего его можно спокойно, насвистывая при этом какой-нибудь надоедливый мотивчик, прикончить с двух шагов. Глеб это отлично понимал, и, почувствовав сильную боль в предплечье правой руки, напротив, очень сильно сжал клинок в ладони. Клинок-вампир, не сумевший напиться кровью противника, с удовольствием впитал кровь, ручьями лившуюся с руки своего хозяина.
Склепова торопливо шептала что-то Нате и Дафне, все время посматривая на дерущихся.
« Вот черт! – думала Склеппи, нервно грызя ногти. – Что-то Барсиков слишком плох. Вон, какая у него рука окровавленная. А вдруг Багров убьет Глебошу? И что мы все тогда будем без него делать?!».
Матвей, видя, что его попытка обезоружить Бейбарсова не принесла ожидаемых результатов, сделал мощный яростный выпад прямо в сердце противника. Некромаг резко присел, уходя от атаки, и подставил Матвею подножку, пробормотав при этом простенькое заклинание усиления. Этот элементарный прием сработал безотказно: Багров повалился на пол. Единственное, что он смог сделать для родины – не выпустить саблю из руки. Перед глазами у него все поплыло, смешалось и не хотело восстанавливаться в привычном порядке. Матвей догадался, что Бейбарсов усилил удар об пол заклинанием и теперь запросто может отсечь волхву голову. А встать у Багрова просто-напросто не хватало сил. Все тело болело, будто волхва три раза подряд уронили с девятиэтажного дома.
  Ирка рванулась с места и подбежала к Багрову. Стоять в стороне и смотреть на все это, было выше ее сил. Ее не остановил даже светящийся от жажды крови клинок-вампир в руке некромага.    Валькирия материализовала копье и стала между Багровым и Бейбарсовым, готовая ринуться в бой.
–– Валькирия, уйди подобру-поздорову! – Глеб, с трудом придерживая меч, рвущийся покромсать Ирку на куски, попытался правой, нездоровой рукой отодвинуть валькирию на безопасное от меча расстояние. Ирка, немного отлетевшая в сторону комода, вспыхнула и материлизовала дрот.
–– Это ты уйди! Не трогай Матвея! – Ирка отвела трясущийся от напряжения дрот и нечаянно задела огромную китайскую вазу из хрусталя. Неустойчивый сосуд пришел в движение и, раскачиваясь, начал падать.
Алиса, которой эта вещица очень напоминала о своей мимолетной любви, второй по счету, с воплем кинулась между Иркой и Глебом, намереваясь перехватить вазу, прежде чем та разобьется. Глеб в это время вовсю боролся со своим мечом, вцепившись в него двумя руками. Правая рука некромага была какого-то синевато-сероватого цвета и с трудом подчинялась своему хозяину. Кажется, сабля Багрова, была отравляющей.
–– Алиса, не-е-ет!!! – завопила Ирка,  но было поздно.
Меч-вампир, учуяв свежую кровь, описал большую дугу и …. Проткнул самую ближайшую мишень. Ею оказалась Алиса, вцепившаяся в тяжелую вазу и не успевшая отбежать.
–– Нда…. Ну и вляпались…. – констатировала Гробыня, с жалостью глядя на Глеба. – Никто теперь не скажет: «Гробынюшка, золотце, ты такая умница!». Арей снесет нам головы!!!
–– И никому ведь не докажешь, что это не Глеб убил эту девчонку, а его изголодавшийся по крови меч! – согласилась Ната. Она пребывала в каком-то странном состоянии: подкашивались колени, и кружилась голова, стоило взглянуть на тело девушки.
Дафна и Ирка склонились над Алисой, пытаясь оживить ее. Ничего не получалось, но девушки не теряли надежды. Матвей и Глеб, расстащеные по разным углам, сидели на полу, в изнеможении облокотившись об стены. Они уже все поняли. Алису не вернуть никакими путями.
Меч-вампир, вдоволь напитавшийся кровью,  валялся возле тела девушки. Он уже впитал свою порцию крови. Весь его вид говорил о себе: « Мне больше не наливать!». Он ни на кого больше не бросался и выглядел, как заурядная заговоренная железяка, купленная за две банки ногтей на блошином рынке на Лысой горе.
–– Что же я наделал….. – едва слышно шептал Глеб, качая головой. Он ощущал себя разбитым целиком и полностью. «Это я не уследил, это я виноват!» – стучало у него в мозгу.
Гробыня, сидевшая рядом и мрачно смотревшая в одну точку, внезапно встала и подошла к Бейбарсову:
–– Не дрейфь, Хомячков, все будет тип-топ! И, вы, остальные, заснули там, что ли? Мефа? Ты ж виновник всего этого торжества!
–– Мы тут все виновники, – хрипло заметил Матвей. – Если бы мы с Буслаевым не сцепились,  некромаг бы за него не вступился, мы бы не подрались, я бы не ранил ему руку, и он бы удержал меч. И Алиса была бы жива. Но теперь мы все будем наказаны. И очень сурово.
–– Кем? – пугливо спросила Ната. – И за что? Мы с Мошкиным и Даф вообще не причем!
–– Мы соучастники, – мрачно усмехнувшись, ответила Дафна. Она как никто понимала всю подлость их положения. Они потеряли очень важного человека. И теперь их всех в муку разотрут.
–– Мотя, ты у нас тут самый продвинутый в плане древних законов? Вот и скажи,  что нам светит! –

Жаль, что я не смогу с ним увидится перед судом!»
Внезапно в гостиной материализовался джин-курьер. Присутствующие немедленно уставились на него.
–– Вах, вах, какой красЫвий дэвушка, – любуясь Склеповой, начал он.
–– А конкретнее, – нехорошо посмотрев на курьера, уточнил Глеб. Ему почему-то захотелось смять эту ухмыляющуюся рожу и вылепить из нее что-нибудь, полезное в домашнем хозяйстве, чайник, там, или еще что-нибудь…
« А Барсиков-то», – самодовольно подумала Склеппи. – « Заревновал, бедолага!».
Глеб, по привычке читающий мысли Гроби, снисходительно посмотрел на Склепову, тем временем оценивающе оглядывающую джина со всех сторон.
–– Меня послали его превосходительство….
–– Неужто Тухломон?! – насмешливо поинтересовался Мефодий, отлично понимавший, кого курьер имеет в виду.
Джин, картинно округливший глаза до размера небольших яблок, верноподданнически отчеканил:
–– Его величественная подлость Лигул первый, начальник канцелярии мрака, приказывает вам явиться на Священный суд без опозданий! И лично передает привет наследнику мрака Буслаеву Мефодию Игоревичу.
Лигул, по своему обыкновению сидящий в своем парадном портрете, самодовольно ухмылялся и чиркнул большим пальцем руки себе по горлу.
Гробыня, которую курьер уже буквально пожирал глазами, нахмурилась:
–– А что, неужели карлик не знает о том, что суд будет завтра в семь? У него, что, старческий склероз?  Или он серы надышался? Впрочем, горбатого могила исправит…. Так что, господин Лигул, мы с нетерпением ждем-с! 
–– Ах, я вам еще не сказал? – удивился джин, решительно игнорируя суровую критику в адрес непосредственного начальника. – Суд перенесен на сегодняшний день! Так что через два часа вы должны предстать перед присяжными…. А не то…
–– Ты еще нам поугрожай! – предложил Бейбарсов, материализуя клинок.
Курьер пробормотал что-то невразумительное и поспешно смотался, на прощание вожделенно глянув на Склепову.
Ната, сидевшая в кресле, резко вскочила и оглядела испуганным взглядом всех присутствующих.
–– Почему суд перенесли? – медленно проговорила она, ощущая, как из-под ног медленно, но верно уходит земля. Если бы не Мошкин, тут же подхвативший ее, Вихрова посчитала бы носом все углы стоявшего рядом стола и двух тумбочек.
Склеппи панически начала грызть ногти.
« Все! Конец!», – подумала она. – « А я ведь даже с Гунечкой не попрощалась! Дура я, идиотка крашенная! Как же он там без меня? Небось, ждет там, в Тибидохсе, что я ему позвоню…. А что с ним будет, когда меня не станет? Он единственный, кто любил меня такой, какая я есть!»
–– Так, уважаемые, спокойно! – Матвей поднялся с места. – Не надо паники! Я просчитал все варианты возможного исхода судебного процесса. Шанс у нас есть. Надо только правильно уметь им воспользоваться. Кто из вас обладает большей убедительностью в общении? Ты, некромаг, не так ли?
–– Ну вот, опять все лавры достались Слонищеву! – с досадой произнесла Гробыня. – Если кому-нибудь интересно, меня на Лысую гору ведущей не за красивые ноги брали! Нет, конечно, и за них тоже, но главным образом из-за моего подвешенного языка! Я их всех на суде так заболтаю, что они на четвереньках уползать будут!
–– Тогда говорить будут Барсов, Склепова, ну, и я, как самый знающий, тоже. Сразу предупреждаю: присяжным не хамить, дурацких вопросов не задавать, не преувеличивать и не привирать! Ложь они сразу раскусят, – распорядился Багров. – Буслаев, ты тоже не молчи. Мрак к тебе прислушается, за исключением, разве что, полуночниц. Всем все ясно? Вопросы есть?
–– Есть, – возмутилась Ирка. – Мне, значит, тоже молчать?
–– Ну, если хочешь, можешь что-нибудь бормотать про себя, – пожал плечами волхв. – Валькирии тебя не слишком-то жалуют, так что лучше отсидеться молча.
Гробыня подошла к Матвею и, внимательно вглядываясь, в лицо, а, точнее, в его выражение, поинтересовалась:
–– Мотя, золотко, ты, кажется, что-то говорил о возможных шансах.… Ну, что ты подсчитал все вероятности.… Так, какова возможность того, что нас оставят в живых?
Матвей с сочувствием посмотрел на Склеппи, и, мило улыбаясь, сообщил:
–– Сто к одному.
Послышался грохот. Склепова не выдержала ответа и упала в обморок. Глеб задумчиво поглядел на распростершуюся на полу Гробыню. Ее длинные темные волосы блестящей волной разметались по дубовому полу. Бейбарсов, сам того не замечая, залюбовался световыми бликами, исходящими от горящего камина и игравшими на гладких, как зеркало волосах.
–– Поднимать будем или пускай валяется?
–– Глеб! – укоризненно посмотрела на него Даф.
–– Ладно, ладно, сейчас подниму! Не надо нервничать! И вообще, – заметил некромаг, приподнимая Склепову и пытаясь поставить ее на ноги.– Если Гробыня увидит, чем стреляют те лучники, о которых Арей говорил, она вообще копыта откинет. Эй, Склеппи! Очнись, подруга боевая! Куда же я без тебя? Не хочет! Надо бы ее по щекам похлопать.
–– Ты смотри, того, – забеспокоилась Улита. – Не переусердствуй! А то еще час откачивать ее будем!
–– Спокуха, Улита, все схвачено! – обнадежил секретаршу Глеб и широко замахнулся.
Почувствовав, что пахнет жареным, Склепова открыла глаза и с писком увернулась от оплеухи.
–– Ты чего, маньяк, что ли? – заорала она, вскакивая и отряхиваясь. – Тебе в детстве левое полушарие качелями отбило?! Садист, блин!
–– А ты в обморок не падай при каждом удобном и неудобном случае! – возмутился Бейбарсов, несправедливо обвиненный в наличии дурных наклонностей. – Иначе я вручу тебе ведро нашатыря, и будешь с ним на суде сидеть!
–– Да иди ты…. – рассеяно пробормотала Склепова, озабоченно рассматривая небольшое пятнышко на атласном пиджаке. – Вот зараза, и не отстирается же!
–– На том свете тебе пиджак не понадобится! – заверил ее Глеб. – Ты, как страж мрака, станешь либо некроматериалом для вылепки оживленцев, либо будешь в Нижнем Тартаре раскаленное масло в горло кому-нибудь вливать! Хотя, возможно, масло будут вливать тебе. Или определят в телефонный провод. Будешь там крутиться от одного гудка к другому. А потом стражи мрака обвинят тебя в подслушивании телефонных разговоров, припаяют еще сто лет строгого заключения в Тартаре, и не видать тебе вечности, как собственного эйдоса, которого, тебя, кстати, тоже лишат.
–– А-а-а-а-а!!!! Прикрой варежку, Мочикозлов, или я за себя не ручаюсь! – завопила Гробыня, материализуя тесак и замахиваясь им на ухмыляющегося во всю физию некромага.
–– Заткнитесь вы оба!!! – во всю мощь своих легких рявкнула Даф, нервы которой были на пределе и звенели, словно натянутая струна. Тут же остыв, Дафна со стыдом подумала, что за грубое выражение она лишится еще нескольких светлых перьев.
« Плакала моя вечность вкупе с моими крыльями», – с укором самой себе думала она.
–– Ладно, раз все замолчали, и криков с места уже не намечается, позвольте, я продолжу, – начал Матвей.
–– Не позволим, – усмехнулся Меф, который любил придираться к словам, за что постоянно получал  от  Арея и Улиты.
Багров смерил его презрительным взглядом, рассчитанным, скорее, на комиссионеров, чем на наследников мрака, и продолжил:
–– Сейчас мы все телепортируем через портал туда, где будет проходить суд. Портал можно будет взять у Арея. Склепова, у меня к тебе отдельная просьба: свою ненормативную лексику оставь здесь, в резиденции. Не хватало еще, чтобы ты все испортила.
–– Ах ты, мелочь пузатая, – в ярости начала Гробыня, но ее перебила  Ната, которая решила для себя, что не будет изводиться попусту:
–– Пойдемте уже!
–– И, правда, пора, – согласился Мефодий. – раньше сядешь – раньше выйдешь!
Время пришло. И, как бы ребята не хотели оттянуть его, это было просто бесполезно. Змей времени никому не подчинялся, и, по видимому, не собирался замедляться.
Место, куда телепортировали наши герои, никак нельзя было назвать заурядным. 
Это был старинный некрополь. Не просто заурядное кладбище, где хоронят лопухоидов. На таких вот новых кладбищах днем кто-то кого-то оплакивает, а ночью кто-то роется в могилах в поисках некроматериала или ценных вещей.  Здесь все было по-другому. Ни тебе пошловато-цветастых пластмассовых венков, ни надписей на новеньких мраморных плитах « Вася, детынька, на кого ж ты нас покинул?». Старинные могильные плиты были покрыты слоем вековой пыли, но ни кусочка не откололось от них. Также по кладбищу и тут, и там можно встретить фамильные склепы. Вход представлял собой красивейшую арку из белого мрамора или малахита, и уходил на многие метры под землю. Иногда в некрополе попадались беседки невиданной красоты: с коваными столбиками, держащими круглую крышу, изящными стульями, изогнутые ножки которых были покрыты толстым ковром опавших листьев, и с круглым столиком. Наверное, лет сто назад сюда приходила какая-то мечтательница, и, подолгу сидя под навесом в дождь, слушала, как тяжелые капли с грохотом ударяются о круглую черепичную крышу. Сейчас навесы были покрыты толстым слоем желтоватых листьев.  Несмотря на май-месяц на дворе, здесь стояла вечная осень.
Прохладно. Приятно щекочет ноздри терпкий запах осенней листвы. Ни криков птиц, ни обычного бормотания священников. Тихо. Настолько, что слышно шуршание влажноватой листвы под ногами. Ни пения птиц, ни монотонного говора людей. Никого нет на кладбище.
Время не щадит ничего и никого. Оно иссушает моря и океаны, оно сдвигает материки и разрушает камни, оно старит и убивает людей. Но здесь, в этом старинном некрополе, его попросту не существует. Наверное, потому, что это место незыблемо так же, как и само время…. Единственное, что смогла сделать череда столетий, набегающих друг на друга, как волны в неспокойном море, – это покрыть пылью и листьями землю, беседки, могилы.
Время остановилось. Здесь ни холодно, но и не жарко. Небо серовато-голубое, туч нет, но и солнца не видно. Странное место, очень странное, особенно, если учесть, что воздвигла его рука человеческая.
–– Ни фига себе, местечко…. – с восторгом сказал Мефодий. Кажется, ему здесь пришлось по душе. Что-то очень необычное скрывалось под видом кладбища. Не зло, не добро, не человеческая глупость…. Скорее мудрость, которую все человечество с трудом накапливало за все минувшие тысячелетия. Здесь все было пропитано, дышало ею.
Гробыня с интересом и каким-то суеверным трепетом рассматривала изящные беседки, колонны и арки, пыльные могилы. Все для нее здесь было ново и интересно. Внезапно ее взгляд сам собой уткнулся на заурядную вроде бы могилу. Это была обыкновенная плита, равномерно покрытая слоем листьев. Но… среди пыльных серых листьев пробивался ландыш. Склепова тщательно протерла глаза руками, не веря самой себе. Каким образом осенью могут расти ландыши?! Это же просто не возможно! Гробыня, оторвавшись от основной толпы, приблизилась  к могиле. Да, так и есть. Напротив каменной плиты чахло белел ландыш. 
Девушка присела на корточки и ладонью стерла пыль с могильной плиты, ожидая увидеть на ней надпись. Однако камень был девственно чист. Некрополь по какой-то причине, а теперь Склепова, да и все остальные тоже, воспринимали каждый могильный камень, каждый пыльный листок, каждую ветвь сада как нечто, единое со старинным кладбищем, не хотел открывать тайну могилы с ландышем.
–– Не хочешь – и не надо! Нужна мне какая-то пыльная тайна с дряхлого могильника! – обиженно произнесла Склеппи, поднимаясь и догоняя остальных.
Глеб насмешливо взглянул на Гробыню. Та, как всегда, в своем репертуаре. Только у Склеппи хватит наглости хамить чему-то, бесконечно мудрому и неизведанному, как этот некрополь. Бейбарсов тревожно оглянулся. Это странное кладбище по-своему притягивало и его. Так и хотелось заглянуть в один из фамильных склепов и узнать его тайны. Сдерживало Глеба, как истинного некромага, недоверие к неизведанному некрополю.
« Хороших кладбищ не бывает!» – так, кажется, любила говаривать ведьма, у которой он обучался некромагии вместе с Аббатиковой и Свеколт. Правда, отношение к этому некрополю у Бейбарсова еще не сформировалось.
« Поживем – увидим!», – говорил весь его вид.
Что касается Даф – та даже не думала, как обычно, хвататься за флейту. Видимо, понимала, что некрополь на многие порядки сильнее ее магии. Она, как и Глеб, еще не определилась по отношению к этому месту. Чем-то некрополь напоминал ей храм вечного Ристалища. Такой же загадочный и бесконечно мудрый.
Ната шла, высоко подняв голову. Старинное кладбище ее ничуть не испугало, как не пугали многие вещи, от которых остальные просто выпадали в осадок. Зато Мошкин тащился за ней, втянув голову в плечи и стараясь не отставать от Вихровой ни на шаг. От одного только слова « кладбище» его восемь раз бросало сначала в дрожь, потом в жар, и, наконец, в обморок. Потом кто-то, чаще всего, во всем покровительствующий Евгеше Мефодий, кряхтя, поднимал его с пола, и длительное время приводил в чувство.
Ирка шла, как всегда, чуть позади Багрова, и все время посматривала в его сторону. Волхв был абсолютно спокоен и излучал самоуверенность. А вот Ирке было немного не по себе: слишком уж загадочным и необъяснимым с логической точки зрения был этот некрополь. Валькирия была очень расстроена: возможно, это ее последний день в жизни, а с Антигоном она так и не попрощалась. Мерзкий монстр ушел в сладкое омерзение и на призывы хозяйки не отвечал.
« Интересно, как он отреагирует, когда, вернувшись с запоя, обнаружит, что у него больше нет хозяйки. И никогда не будет. Ему хорошо, он станет свободным…. А я? А как же я?! Неужели меня не станет?» – с грустью думала она.
–– Ребят, кто-нибудь вообще представляет, куда нам идти? – поинтересовалась Склеппи, проходя мимо шикарной скульптуры ангела. К слову сказать, скульптур в кладбищенском саду было очень много. Все они были изящны и красивы. Чаще всего в некрополе можно было встретить статуи ангелов. Разбросанные в каком-то своем, недоступном простой логике, порядке, они радовали глаз своей красотой и изяществом и сильно выделялись среди серых могильных камней и тусклой листвы.
–– Никто этого точно сказать не может, – заметил Матвей, шедший рядом с Гробыней. Ирка, собачкой тащилась позади него и ревниво косилась на Склеппи. Эта нагловатая особа не понравилась юной валькирии с первой же секунды. То, что у Гробыни была точеная фигурка и красивое личико, добавляло масла в огонь.
Ребята бродили по кладбищу уже четверть часа и никак не могли найти то место, где будет проходить суд.
–– А может, мы слишком рано пришли? – гадала Склеппи. – Наверное, наш междусобойчик будет проходить под открытым небом.
« Скорей бы найти это … непонятно что, в котором будет суд проходить! Уж замуж невтерпеж! Замаялась я уже блуждать по этому некрополю!» – раздраженно думала мадемуазель Склеп.
–– Ага, а может, суд вообще будет проходить в одной из беседок? – усмехаясь, предположил Глеб. Ему, в отличие от той же Склеппи, на этом кладбище было вполне комфортно, да и на суд он не слишком-то стремился попасть.  Все предыдущие желания пропали без следа. Ему вдруг стало наплевать, что скоро его жизнь оборвется.
–– А что, если в склепе? – подумав, сказала Ната. – Пошлите, спустимся, узнаем у кого-нибудь?
–– У кого?! – поинтересовалась Ирка, скептически глядя на Нату. – Здесь ни единой живой души!
–– Да и неживой тоже, – согласился Матвей. – Мне кажется, что некрополь укажет нам путь только тогда, когда посчитает нужным.
Внезапно Склеппи подпрыгнула на месте и завопила:
–– Вот, он, путь!!! Некрополь указал направление!
Сквозь толстый ковер потемневших листьев угадывалась небольшая каменная дорожка, петляющая между могилами и статуями и уводившая куда-то вдаль. Ребята, не сговариваясь, гуськом двинулись по тропе. Дорожку едва можно было различить, поэтому ребята дважды сворачивали не в ту сторону.
Наконец, тропинка, прежде петлявшая между склепами и беседками, теперь уперлась в дубовые, благонадежного вида двери небольшой часовни.

–– Эт-т-то что такое? – заикаясь от волнения, начал Мошкин. – Церковь?
–– Часовня, – поправил Глеб. – Что-то вроде небольшой церкви при кладбище. Видимо, здесь и будет созван совет присяжных.
–– Мне кажется, нам лучше постоять здесь, ведь внутрь нас не звали, – заметил Матвей. – А то еще сочтут нас слишком наглыми.
Ребята огляделись. За голыми ветвями разлапистых кленов, многочисленно росших на кладбище, скрывалось это здание. Наверное, в нем когда-то отмаливали грехи усопших, а может, молились небесам о покинувших сей бренный мир. Сейчас часовня была также забыта (именно забыта, а не заброшена), как и кладбище. Снаружи  это небольшое здание было сделано из серого камня, с небольшой колокольней и старинными витражами, по красоте не уступавшими трансильванским. Здание поражало и восхищало своей негромкой, но очень четкой и разимой красотой. 
В небольшом дворике часовни стоит фонтан из белого мрамора, заваленный со всех сторон слоями сухой

88888888888

Глеб почувствовал мощный удар по спине. Некромаг рухнул с огромной высоты на что-то мокрое и холодное. Бейбарсов с удивлением приподнялся на локтях и обнаружил, что лежит в сугробе. Ребра неприятно заныли, в голове стоял звон. Ноги стали мерзнуть, снег сильно обжигал холодом голые руки.
« Хорошо, что на меня еще сверху ничего не приземлилось», – с некоторым облегчением подумал некромаг, собираясь вставать.
В этот самый момент откуда-то из небытия на него свалился Меф с громкими воплями и материализованным мечом в руке. Эфес клинка пришелся точно по лбу некромага.
–– Чтоб тебя… – начал Бейбарсов, опрокидываясь обратно в сугроб.
Глеб не успел договорить, как следом за Буслаевым на него успешно приземлились Ирка, Матвей, Ната, Мошкин, и Дафна. Последней с визгом упала Гробыня, примяв под себя всех остальных.
Послышался хруст чьих то ребер. А может и не ребер, а чего-нибудь еще. Ребята вскочили на ноги и принялись проверять друг друга на наличие переломов. Склепова, вообще не пострадавшая при падении, возмущалась громче всех и проклинала весь род человеческий в полном составе. Остальные недовольно ворчали, обнаружив у себя множество ссадин и ушибов. Зато Глеб молчал. Склепова насторожилась.
–– Ребят, а чего это Барсиков глазки прикрыл?! Он нас разыгрывает? Эй, Барсиков, – она помахала рукой прямо у некромага перед носом. Тот не пошевелился.
–– Он без сознания, – со знанием дела заявил Матвей. – Мы ж на него всей толпой свалились! Гробыня, похлопай его по щекам, только не сильно, а то он обидится.
Склепова, припоминая злодейские поступки Глеба, в предвкушении замахнулась для пощечины.
–– Всегда мечтала это сделать!– счастливым голосом произнесла она.
Пока Гробыня с удовольствием приводила некромага в чувство звонкими пощечинами, оставшиеся не у дел, наконец, огляделись. Увиденное привело ребят в шок.
–– Ой, е-е-е-е-е!.... За что ж они нас так?!... – ошеломленно произнес секунду назад очнувшийся Глеб.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ……

Ребята стояли на небольшой поляне и недоуменно озирались по сторонам. Снег, ранее лежавший сугробами, куда-то испарился.
  Потеплело. Стало влажно и душно, словно перед дождем.
–– А-а-а…. А-а-а, – Склепова открывала и закрывала рот, пытаясь и одновременно не имея возможности четко выразить свои мысли.
–– Мы переместились на открытое поле, а тут, оказывается, чаща…. – Придя на помощь Склеппи, отозвался Мефодий. – Это… странно как-то…
–– Почему? – Ната вертела головой по сторонам, явно чего-то недопонимая. – Ну, подумаешь, пейзажики меняются…. Это так страшно?
Матвей с сочувствием бывалого психиатра, которому на прием опять привели человека-комара, поглядел на Нату. Та, в свою очередь, начала свою коронную пляску лица, надеясь хоть таким образом привлечь его внимание.
–– Обычно параллельные миры подчиняются своему хозяину. Незримому, но с вполне ощутимой силой и мощью. Этот мир меняет ландшафты по собственному усмотрению.  Это может означать только одно.
–– Что? – с беспокойством переспросила Даф. Хоть она и закончила школу стражей в Эдеме, о параллельных мирах ей было известно не более, чем элементарным магам низшего уровня.
«Кажется, светлые когда-то заключили договор с очень сильным хозяином большого параллельного мира, по которому свет обязывался не упоминать о других реальностях ни в обучении, ни в обыденных разговорах», – вспомнила Дафна.
Кто был тот хозяин, она не знала. Но после заключения этого  самого договора изучение параллельных миров прекратилось, разговоры свелись на нет, на сами слова было наложено табу.  И сейчас светлая с удовольствием бы услышала об этих загадочных мирах что-то вполне определенное.
–– В нашей Вселенной существует множество параллельных миров, – начал Матвей.
–– Ну, кажись, рассказ будет долгим, – сказала Склепова и с чувством плюхнулась на недавно возникшую в реальности кучу тропических листьев. – Предлагаю устроить перекур, антракт, короче, привал! Кто за?
«За» были все. После Священного суда и неизбежно связанной с ним нервотрепки, ребята изрядно вымотались и теперь сели прямо на землю. Склепова осторожно сняла высокие шпильки и поставила обувь рядом с копной листьев.
–– Мда… –– Задумчиво протянула Гроби. – Не топтать мне больше землю в своих любимых каблуках… Это ж надо было так промахнуться при выборе обуви…. Придется ходить босиком. – внезапно Гробыню осенило: – Нет, я придумала: Глеб, а, Глеб, а ты когда-нибудь таскал на руках красивых девушек? А хочешь попробовать? Наверняка это очень увлекательное занятие!
–– Склепова, у меня встречное предложение: ты когда-нибудь таскала на руках некромагов? Стоит попробовать!
–– Где уж мне, – не осталась в долгу Склеппи. – Еще я парней на руках не таскала! Боишься нажить грыжу – так и скажи!!! Матвейчик, а, Матвейчик?
Матвей, напрочь проигнорировав реплику Гробыни, продолжил:
–– В нашей Вселенной существует множество миров, как я уже вам сказал….
      –– Мдаа… Он еще и повторяется, – раздраженно протянула Гроби.
–– Склеп, я тебя умоляю, заткнись, а? – оборвал Склепову Глеб. –– Еще одна фразочка не по теме, и я тебя в этих листьях просто зарою!
–– Вот испугал так испугал! – презрительно фыркнула Гроби, предусмотрительно замолчав. Интуиция подсказывала ей, что сейчас лучше не нарываться.
–– …. Сами по себе, эти миры опасны и непредсказуемы. Так, в каком-нибудь диком, абсолютно неизведанном мире за пятнадцать минут может произойти ядерная война, которая не оставит в мире ничего живого, а еще через пятнадцать минут на выжженной поверхности начнут цвести розы и прыгать зеленые человечки. Подчинить себе такую реальность практически невозможно. И даже полубогам такое не под силу. Однако изредка находятся смельчаки, вступающие в жестокую борьбу с таким миром. Их шансы заведомо равны нулю. Лишь некоторым удалось подчинить миры своей воле. Таких … их даже людьми не назовешь, уж слишком они могущественны.
–– Слушай, я, конечно, тоже люблю демагогию развести на досуге, и крестиком вышивать я тоже люблю, если кому интересно, – скромно глядя в сторону, поинтересовалась Склепова. – К чему ты нам эту лабуду впариваешь?
Глеб молча подошел к Гробыне и зарыл ее лицом в листья. Та, пыталась вырваться или хотя бы пнуть обидчика, но Глеб резво уклонялся от пинков, еще глубже вталкивая девушку во влажную листву.
–– А-а-а-а!!! – из-под листьев вопли звучали, как сквозь подушку. – Моя прическа!!! Ах, ты, некрофил поганый!!! Я этого так не оставлю!!!
Чудом вырвавшись из рук Бейбарсова, Склепова запустила в него большим комом влажной земли. Бросок получился на редкость удачным. Глеб хотел закинуть наглую ведьму на верхние ветки какого-нибудь колючего куста, которых в лесу было множество, но вовремя опомнился, поняв, что эта драка может продолжаться целую вечность.
–– Живи пока! – махнул рукой Глеб, вытряхивая остатки земли из волос.
Матвей терпеливо вздохнул. Переборов в себе желание отблагодарить Глеба и Гробыню за музыкальное сопровождение своего рассказа, он продолжил:
–– В нашей Вселенной изведано лишь несколько десятков таких реальностей. И наш мир в том числе. Убедившись, что мир полностью подчинен, его хозяин начинает потихоньку населять эту реальность. Заселение может происходить несколькими способами: либо извлечение живого из их родного мира, либо создание принципиально новых существ путем длительной эволюции, либо изготовление гомункулов из подручного материала, либо использование некроматериала для изготовления зомби. Каждый хозяин действует по-своему. Некоторые вообще заселяют весь мир исключительно растениями или грибами. Кто во что горазд.
Дафна, все это время внимательно слушавшая Матвея, не выдержала:
      –– Стоп. Я чего-то не врубилась. Какой колоссальной силой должны обладать так называемые хозяева, чтобы подчинить себе миры? Боги?
–– Ну почему вот так сразу – и боги? Эту публику в параллельных мирах встретить, конечно, можно, но очень редко…. Скорее всего,  хозяин должен обладать гениальностью, способной расшифровать код того или иного мира, найти подход к определенной реальности. Не обязательно страж или маг, хозяином может стать и простой лопухоид… Главное здесь – не магические силы, а разум…
–– Жаль вас прерывать, – начала Склеппи. – Но вернемся к нашему барану: куда мы переместились? Есть ли в этом мире хозяин? Если да, то кто? Можно ли с ним договориться?
–– Склепова права, – согласился Глеб, – Самое важное для нас сейчас – определить хозяина. А там посмотрим, что делать дальше.
Матвей невесело усмехнулся. Глядя на него, Ирка втянула голову в плечи. Она слишком плотно общалась с Багровым и различала любые, самые незначительные нюансы в его поведении, голосе. Вот и сейчас: одного короткого взгляда на лицо волхва ей было достаточно, чтобы с уверенностью ждать самого худшего.
« Тэкс! Опять эта гадкая ухмылка!» – запаниковала юная валькирия. – « Щас он скажет, что мы все умрем!!!»
– Все может быть, – произнес Матвей, глядя на Ирку и без зазрения совести читая ее мысли. – У этого мира нет хозяина. И не было никогда. Эта реальность может стереть нас, как ненужный файл, в любую секунду. И ничего здесь поделать мы не сможем.
Склепову как обухом по голове ударили. Она пошатнулась и едва не рухнула на влажную от дождя землю.
« Не может быть! Неужели я опять на волосок от смерти?! Но как же так? Я думала, что все мучения закончатся с окончанием Суда! А они только начинаются?!» – медленно, но верно осознавала Гробыня. Мрачные мысли,  одна за другой, всплывали в сознании. Виски сдавило. Хотелось тихо повеситься и больше ни о чем не думать. Но ей снова придется бороться за свою жизнь. Бороться и побеждать. О проигрыше Склеппи сейчас и думать не смела. Если сомневаешься в своей победе – значит, проиграешь! Так, во всяком случае, считала Гробыня.
«Что ж, видимо, биться головой об стенку – моя судьба. И никуда мне от своей планиды не деться. Придется высоко поднять голову и идти наперекор трудностям и опасностям» – решила для себя Склеп.
Размышляя о своих неприятностях, Склеппи воспринимала чужие реплики, как сквозь подушку.  А на поляне тем временем разгорелся жаркий спор. Гробыня сразу оживилась и начала внимательно вслушиваться в разговор. Споры и ссоры были ее стихией. « Ни дня без скандала, ни ночи без свидания!» – любила говорить про себя мадемуазель Склеп.
–– А я тебе говорю: у нас может получиться! – говорил Глеб. – Что мы, хуже каких-то лопухоидов?!
–– Твоя беда в том, что ты изначально воспринимаешь лопухоидов, как безмозглых идиотов! Да, они придурки, будущий некроматериал, надутое самомнение на ножках, но есть ведь и исключения! – утверждал Матвей. – И твой дар, да и мой тоже, здесь не помогут! Здесь нужно неординарное мышление, гениальность, в конце концов! А будешь качать права и пытаться подчинить здешний мир своему разуму – и мир сотрет тебя к чертовой матери, со всеми твоими амбициями!
–– Я и не говорил, что смогу подчинить мир, но есть же и другие!... Ты, валькирия, Даф, Мошкин…. Склепова, в конце концов!!! Если мы объединимся – у нас все получится! Нет, ты хочешь, чтобы мы со страхом ждали смерти, обитали здесь, как под колпаком, словно растения! – кипятился Глеб. – Нужно бороться!
–– Бороться нужно с тремя вещами: ленью, тупостью и теми, кто хочет побороть нас! Здесь же всякое сопротивление реальности превратится в фарс! Ты бессилен! Так же, как и мы! Просто боишься признать это. –  уже спокойным голосом произнес Багров.
–– Ребята, я, конечно, люблю скандалы с битьем посуды, – перехватила эстафету Гробыня, посмотрев на успокоившегося волхва и справедливо заключив, что споров больше не намечается. – Но, вместо того, чтобы орать здесь друг на друга, как две бабы в базарный день, лучше бы проверили себя на наличие магии!
Спохватившись, Мошкин попытался усилием воли заморозить вяло текущий ручеек, расположенный поблизости и образовавшийся после сильного дождя. Ноль. Вода продолжала меланхолично стекать по камешкам, унося за собой мелкие деревянные щепки, лепестки с какого-то цветущего куста и отчаянно сопротивлявшегося течению жука.
Мефодий, не веря своим глазам, попробовал материализовать меч. Меч не появлялся.
« Ну, вот теперь действительно, нам всем крышка!», – подумал Буслаев.
Багров и Бейбарсов разом попытались поджечь одно и то же дерево. Пускай, ствол был влажным, для настоящей магии это не помеха, но пламени все появлялось.
–– Ну, вот и я ж про теж! – удовлетворенно кивнула Склеппи, глядя на каменные лица обоих некромагов.
–– Мы… же… остались без сил!!! – выдохнула Ната. Ее прежде румяное лицо позеленело, губы дрожали. Прежнее очарование, особая аура процветания и шика, бывшая только у нее, исчезла без следа. Лицо сразу стало каким-то перекошенным и нелепым.
–– Нет, Натусик, какие-то силы у нас все же остались! – жизнерадостно заявила Склеппи, с удовлетворением замечая, что ранее великолепные хвосты Дафны опали, глаза лишились сияния, кончики волос начали сечься. Еще бы, подумала Гробыня, вся прическа Даф держалась только на магии, ни у кого волосы не могли находиться в ТАКОМ шикарном виде. Волосы Мефодия, не имея источника зла, начали тускнеть и сечься.
–– Склеппи, а ты в курсе, что у тебя волосы стали медового цвета? – поинтересовался Мефодий.
–– А я догадывалась. Это мой натуральный цвет, - согласилась с ним Гроби. – У меня ведь волосы были покрашены магической краской, а здесь, в этом мире, магии просто не существует, и не может существовать! Ты лучше на Вихрову взгляни, и на Даф! Ну, что, девочки? Магией балуемся? Красоту наводим? Ну а теперь, взгляните-ка, мальчики, как выглядят наши красотки на самом деле! Мне то жаловаться не на что, я только волосы крашу магической краской, все остальное – элитная лопухоидная косметика! На меня можно не пялиться, я, какая была, такая и осталась!...
Ребята невольно взглянули на девушек. Где прежнее очарование Наты, где прежняя неземная красота Дафны? Теперь это были обыкновенные лопухоидные девчонки, находившиеся в состоянии трудного периода переходного возраста, когда кожа становится сальной и некрасивой, волосы секутся, и вообще, хочется вопить благим матом и бить зеркала и посуду. Мефодий ошарашено смотрел на Даф. Нет, обезьяной она не стала, но теперь его любимая ничем не отличалась от тысячи девчонок, ежедневно ходивших в школу и грубивших учителям и родителям. Мошкин, несколько раз протерев глаза нестерильными рукавами, вглядывался в Нату. Прежняя буря эмоций, всегда неизбежно возникавших в его голове в связи с появлением Наты, поутихла.
Внезапно ребята, взгляды которых были прикованы к девчонкам, услышали яростный вопль, и, сразу после этого, жалобный стон.
Ирка, лежала на влажных листьях и с ужасом смотрела на свои ноги, мертвенные и бездвижные. По лицу ее ручьями катились горячие слезы.
« Неужели опять? Неужели заново? За что?!» – никак не могла понять Ирка. Этот проклятый мир отнял у нее самое дорогое: способность бегать, прыгать, ходить…. Как же Ирка ненавидела его, себя, свои мертвые ноги, Матвея, которые сейчас был свидетелем ее уродства и беспомощности! 
« Будь ты проклят!!!» – кричало все ее существо. – «Будь ты проклят за то, что сначала подарил мне, а затем отнял самое главное в моей жизни!!! Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу!!! Я никогда больше не смогу любить свою жизнь!!! За что?!»
Мефодий изумленно оглянулся. То что он увидел, поразило Мефа до глубины души: мертвые, синюшные ноги, бледное личико, мокрое от слез…. Внезапно он все понял…
–– Ирка?! Так это ты?! Ты была валькирией?! Почему ты мне не сказала, я же… я же переживал, я себе места не находил… а ты…
Мефодий стал путаться в словах. Все на свете перекувыркнулось с ног на голову. Красавица, которую он любил, оказалась зауряднейшей девчонкой, а загадочная валькирия, все время не выходившая у него из головы – его лучшим другом, Иркой, несчастной калекой!!! Мир раскололся в сознании у Буслаева – и, расколовшись, снова собрался в единое целое…. Все стало по-другому, по-новому… Все загадки, над которыми Меф раньше ломал себе голову, дружно собрались и выстроились в правильную логическую цепочку.
–– Ирка… Ирочка!!! – Мефодий кинулся к горько плачущей Ирке и  крепко обнял ее. Ему было безумно жаль свою подругу, хотелось выть на луну и скрестись ногтями по земле. – Все будет хорошо, не переживай, я с тобой! Ты лучше всех, слышишь? Ты меня слышишь? 
Ирка молча глотала слезы, постепенно успокаиваясь в сильных руках Мефа. Неужели? О, чудо! Меф не плюнул в нее, не посмотрел равнодушно, а поддержал!!! Девушка никак не могла поверить в происходящее: она снова калека… но… Мефодий снова рядом!...
Матвей, прежде, стоявший в стороне в состоянии глубочайшего шока, наконец, пришел в себя и тоже кинулся к бывшей валькирии. Отпихнув Мефа, он горячо заговорил:

–– И долго еще нам терпеть жару?! – не то пробурчала, не то пропыхтела Склепова. Вид у нее был уже даже не пляжный: плюнув на все и на всех, Гробыня сняла легкий трикотажный свитерок и обмотала им себе голову, оставшись в кружевном лифчике. Джинсы были закатаны выше колен, с босоножками Склеппи рассталась еще неделю назад, о чем неоднократно пожалела: раскаленная земля нещадно жгла голые ступни, и теперь девушка передвигалась исключительно прыжками, всякий раз ойкая и высоко подскакивая. За прошедшие три дня Гробыня сильно загорела, незаметные ранее скулы проступили совсем отчетливо, шикарные ногти, которыми Склепова всегда так гордилась, стали ломаться,  под глазами появилась синева, как у очень усталого человека.  Да и как тут не утомиться, если каждый день с тебя стекает по семь потов, а питаться приходится одними колючками?
Но смуглая Гробыня еще легко отделалась в сравнении с Дафной. Та, имея светлую фарфоровую кожу, получила сильнейшие ожоги в первый же день жары. Причем дни и ночи в этой реальности были всегда разными по продолжительности. Тот невеселый денек, когда Дафну свалило высоченной температурой от ожогов, длился, по словам Глеба, засекшего время по наручным часам, тридцать семь часов.
Ирке пришлось немного легче. Не имея возможности передвигаться самостоятельно, ее таскали на наспех сколоченных помостах Матвей и Мефодий. Мошкин обычно всегда крутился поблизости, докучая обоим МБ своими бесконечными расспросами.
Глеб и Ната оказались самыми выносливыми во всей компании, и днями напролет пропадали где-то в поисках еды и навеса. Ната, не раз бывавшая на туристических базах, могла долго ходить пешком, не уставая и не требуя питья. « Видимо, я здесь самая неработающая!» – изредка сердито бросала Вихрова, когда ее о чем-нибудь просила Дафна.  Гробыне она старалась не грубить, так как уже успела нарваться на неприятности. А дело было так: весь день валяющаяся без дела Склепова вежливо попросила Нату подать ей верблюжью колючку (кроме упомянутых колючек, в пустыне ничего не росло, так что выбирать не приходилось, пришлось довольствоваться тем, что есть: видимо, этот мир решил взять наших героев измором, обделяя их в самом необходимом). Ната, уставшая после четырехчасовой прогулки по бескрайней пустыне,  как с цепи сорвалась. Объяснив изумленной Гробыне все, что она, Вихрова, думает о склеповском безделии, Ната нарвалась на такой скандал, что до сих пор боялась остаться со Склеппи наедине.
« Как все это достало…» - вяло размышляла Ирка, наблюдая за тем, как Гробыня пытается расчесать свои волосы пальцами и чертыхается во весь голос из-за того, что отдельные волосинки цепляются за расслоившиеся от жары ногти. – « Мда… Зрелище не из приятных».
Был поздний вечер, плавно переходящий в глубокую ночь. Воздух, нагретый за день, быстро охлаждался. Ветра не было, облаков на небе тоже. Этот вечер был особенным. Особенным потому, что сегодня ребята впервые смогли развести костер. Получение огня было целиком и полностью заслугой Склеппи и Глеба: ребята сняли стеклышки с наручных часов, соединили их вместе и получили увеличительное стекло. С помощью стеклышка Гробыня без труда разожгла огонь, чем едва не довела Мефодия до истерики: бедняга уже второй день пытался получить искру путем трения одной деревяшки о другую. Всадив в пальцы дюжину заноз, и растерев ладони до крови, упрямый Буслаев  все еще продолжал упорно тереть деревяшки друг об друга, несмотря на решительные протесты со стороны Дафны. Когда Мефодий увидел небольшой язычок пламеня, жадно лижущий сухие ветки, он в сердцах швырнул сухие деревяшки и издал истошный четырнадцатиминутный вопль. То, что крик длился четырнадцать минут, не преминула заметить Склепова, удовлетворенно глядя на циферблат своих часов, незащищенных стеклышком.
Как известно, по ночам в пустыне становится очень холодно. Однако мир, в котором наши герои мучались уже около двух недель, явно был максималистом:  если уж жара – то под пятьдесят градусов, ну а если холод – то так, чтобы все кости пробрало!
   Ребята расположились вокруг потрескивающего костра. На ужин все было как обычно: верблюжьи колючки и вода с каким-то мерзким привкусом.
–– Эх, хорошо-то как! – Дафна с удовольствием вытянулась на тонкой подстилке из чьей-то одежды. Этот вечер был самым приятным за прошедшие две недели. Еще бы: ни один из прошлых вечеров не заканчивался посиделками у костра. 
–– Счастье от обладания осознаешь только тогда, когда теряешь предмет обладания… – задумчиво изрекла Даф.
–– Чего-чего? – не поняла Ната. – Светлая, ты чего, переохладилась?!
Дафна вздохнула, и, терпеливо глядя на Вихрову, начала:
–– Объясняю для особо тупых, то есть для тебя, – в этом мире ни Эдема, ни темных перьев просто не было, поэтому Даф особо не церемонилась с Натой. – Предположим, ты сидишь в своей однокомнатной хрущевке  и хандришь. Мол, жизнь не удалась, квартиры нормальной нету, да и с внешностью – полный отстой. Тут отключают воду, и ты вообще сидишь в полной жопе. И начинаешь понимать, что с горячей водой можно и уши, наконец, почистить, и в ванной поплескаться, и шмотье свое грязное постирать… Сидишь, значит, депрессуешь, бесишься на сантехников, а тут вдруг включают горячую воду, и ты, счастливая, как нажравшийся удав, бежишь в ванную. И хандра пропадает, и жизнь становится веселее прямо на твоих  глазах. 
–– Полегче на поворотах, светлая, – взбесилась Вихрова. – Если ты такая умная, че сидишь в этой дыре?! Будешь колыхаться – схлопочешь по носу. Я предупредила.
–– Захлопнитесь вы, обе! – Гробыня раздраженно обернулась к спорщицам. – Ваш бесполезный для родины и профсоюза треп сбил меня с мысли.
–– С какой? – Ирка удивленно уставилась на Склепову. Насколько ей было известно, Гробыня могла размышлять только в трех случаях: на тему пожрать, на тему шмоток и на тему, кому бы отмстить. Ах да, еще «в кого бы влюбиться».
–– Да меня тут осенило, как можно выбраться из этого поганого мирка, а тут эти две меня с мысли сбили…
–– Ага, – насмешливо бросила Ната. – типа, « Ко мне пришла мысль, и я ее думаю»…
Гробыня угрожающе закатала рукава:
–– Еще один вяк, и я…
Глеб заинтересованно воззрился на Склепову:
–– Как ты сказала? Мы можем выбраться из этой реальности? Как?
–– Дык я откуда знаю, как?! Говорят тебе: меня эти мымры сбили! – с досадой ответила Гроби.
–– Но такая возможность есть? Ты была в этом уверена? В том, что мы сможем вернуться! Вспомни свои чувства и эмоции, опиши их! – не унимался Бейбарсов.
Склепова, прищурившись, подняла голову и в задумчивости, пытаясь вспомнить свои мысли и чувства, уставилась на звездное небо. Охнула и вдруг завопила:
–– Народ! Небо, смотрите на небо!!!
Видя, что ребята недоуменно всматриваются в небо, в ожидании увидеть там, как минимум, летающую тарелку, а также вилку и ложку, Гробыня заорала:
–– Звезды! Их же не было раньше!!!
Матвей, помедлив, кивнул:
–– Мда… Похоже, наш мир начал совершенствоваться, эволюционировать. Не исключено, что скоро мы сможем увидеть каких-то примитивных животных. Червячков там, жучков…
–– Но как?!
–– Молча. Сдается мне, эта реальность подпитывается нашими воспоминаниями  о нашем же мире, – пожал плечами Багров. – Так что в ближайшее время постарайтесь забыть свои прежние фобии не думать о чем-либо плохом. В противном случае этот мир со здоровым энтузиазмом материализует все наши страхи и устроит нам та-акие аттракционы, после которых мы и костей не соберем.
Глава 4….

Гробыня Склепова шумно сопела и беспокойно ворочалась во сне, загребая руками белый песочек. Разбудил ее Глебоня, неотрывно смотревший на спящую девушку. От такого взгляда обычно лопаются стекла и дымятся чайники, но Склепова только и сделала, что демонстративно зевнула и перебралась на другой бок. Прикрыла глаза, собираясь заснуть, но внезапно чей-то до боли знакомый голос врезался в ее сознание острым, разящем клинком. Желание спать окончательно и бесповоротно покинуло Гробыню.
« … А когда мы с Гробулечкой поженимся, Склепова у меня будет купорить огурцы… А я ведь так люблю соленые огурчики, особенно когда они имеют  терпковатый привкус!... Какая она у меня все-таки хозяюшка и умничка!...»
Склепова резко повернулась к Бейбарсову, поняв, что голос принадлежит ему. Тот, не раскрывая рта и не произнося ни слова,  спокойно смотрел на Гробыню. В его взгляде читалась заботливая нежность и полная уверенность в завтрашнем дне. Странно, но именно в этот момент он сильно взбесил Гробыню.
–– А еще тебе чего закупорить?! – страшным голосом вопросила она некромага.
Тот скромно потупился:
–– Ну ты же у меня…
–– … такая умница…– язвительно закончила за него Склеппи, не соизволив подождать окончания сей ценной фразы. – Слушай, Брейёжиков, ка-ак же ты меня даста-ал!!! Все! C меня хватит!!!
Решительно шагнув к некромагу, Гробыня левой рукой  подняла его за шкирку, а правой – изо всех сил вмазала в скулу, даже не удивляясь тому, откуда у нее могла взяться такая сила. Глеб неуклюже завалился на спину и, пятясь в суеверном  страхе, уполз в тень какого-то дерева. Склеппи удовлетворенно кивнула и сразу же выбросила Бейбарсова из головы.
–– О-о-о!!! И я так тоже хочу!!! – захлебываясь слюной, воодушевился Мефодий, повернувшись к Дафне. Светлая стража укоризненно посмотрела на Буслаева и погладила руками свой огромный живот.
–– Сначала рожу, а там и повеселимся… – покорно согласилась Даф.
Она очень грустила по поводу своей незапланированной беременности. Ну кто, скажите на милость, кто мог подумать, что в этом мире срок беременности не девять месяцев, а два дня?!
Размышления Дафны прервало появление Матвея.
–– Ничего себе!!! – пораженно воскликнул Глеб, после чего в ужасе прикрыл рот рукой, то и дело косясь на Склепову. Ната и Ирка, раскрыв рты и  не в силах отвести взгляд, уставились на Багрова.  И неудивительно: на Матвее красовалась белая шапочка с прорезями для глаз и приклеенный ко лбу компакт-диск. В правой руке волхва наблюдалась злодейского вида лопатка. В левой –  нестерильный гаечный ключ огромного размера.
–– Ну что, душенька, – обратился он к Дафне. – Будем рожать?!
–– Ой, – растерялась та. – А можно, я еще так похожу?
–– Да куда уж? Больше тянуть уже ну просто не возможно! – развел руками Багров. – Все. Я решил: будем делать кесарево. Буслай, дорогой, подержи свою вечно беременную подружку.
–– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!! – по пустыне волной прокатился истошный вопль будущей мамаши.
–– Бэ-э!!! – раздраженно передразнил ее Матвей. – Да ты и не почувствуешь ничего! Я ж лопаткой – цмык! – и все!

Внезапно бестолковый сон Гробыни неожиданно прервался каким-то странным, совершенно непонятным, ну о-о-очень приятным чувством. Чувством всесилия, всевластия. Склепова открыла глаза и, чуть пошатываясь, резко вскочила на ноги.
Холодный ночной ветер ударил Гробыню  в лицо, стряхнув со Склеповой последние остатки сна. Та вскользь отметила про себя, что ветра раньше не было, а значит, эта реальность начала стремительно набирать обороты, приобретая все больше признаков их родного мира. Мира, в который они вряд ли когда-нибудь вернутся. Вокруг царило безмолвие. Склеппи подняла голову и посмотрела на недавно пустое небо. На нее глянули ослепительно яркие, холодные и колючие звезды. В пустыне стояла глубокая ночь. Казалось, ничто не могло разрушить мертвую тишину, царившую здесь.
Взгляд Гробыни неожиданно уткнулся в Глеба. Она расплылась в довольной улыбке, вспомнив свой дурацкий сон.
« Мда… Сон, конечно, туповатый, но приятный! А классно я тогда Барсову заехала! А как он пятился потом… Да и наша светленькая с большущим животом выглядела совсем незаурядно… Но Мотька все же побил все рекорды! Нет, ну Барсов со своими огурцами был, конечно, полным лохом!!!» – Гробыня предалась приятным воспоминаниям. Что ни говори, а  ТАК Бейбарсов перед ней еще не унижался. Даже во снах. И тут до нее запоздало дошло: как она могла помнить про огурцы, если это были всего лишь мысли Бейбарсова. Внезапно ее осенило: странный сон, в к котором она могла слышать мысли его участников и ее ощущения после пробуждения взаимосвязаны! 
« Каким-то образом я могла слышать мысли и ощущения ребят в своем сне. Но такого не может быть! Даже в сновидениях нам неподвластны мысли и чувства других людей… Но я смогла! Я ощущала и Барсова, и Мефа, и других своими марионетками!!! Они были полностью подчинены мне!» – судорожно соображала Склепова.  Ей казалось, что она вот-вот осознает что-то очень важное для них всех. Создавалось ощущение, будто она ходит по кругу и никак не может понять самое главное. – « А после странного  сна у меня возникло ощущение властителя, созидателя… Наверное, так чувствует себя любой мир, способный создавать все, что захочет…»
Внезапно Склеппи осенило:
« Мир, способный создавать все что хочет…? Ну конечно!!! Я каким-то образом установила связь с этим миром, мне одной на секунду приоткрылся тот плотный занавес, за которым и прячется тайна порабощения миров… во всяком случае, этого мира точно».
Внезапно Склеппи осенило:
« Мир, способный создавать все что хочет…? Ну конечно!!! Я каким-то образом установила связь с этим миром, мне одной на секунду приоткрылся тот плотный занавес, за которым и прячется тайна порабощения миров… во всяком случае, этого мира точно».
          Спотыкаясь на ходу, Склепова кинулась к Бейбарсову, спеша растолкать его и сообщить о своих догадках. 

Глеб проснулся от того, что кто-то его сильно тормошит. С трудом продрав глаза (Бейбарсов всегда просыпался с трудом и долго потом не мог раскачаться и встать), он увидел перед собой взволнованное и раскрасневшееся лицо Склеппи. Гробыня была сильно чем-то взбудоражена, и дергала его за  майку так, словно хотела не только разбудить некромага, но еще и сорвать с него кожу вместе с тканью.
–– Глебоня, просыпайся, просыпайся скорее! – Склепова изо всех сил рванула майку Глеба и небольшой клочок материи остался в ее в дрожавших от волнения руках.
–– Склепова, успокойся и расскажи все по порядку! – Глеб успокаивающе взял Гробыню за руки, по доброте душевной закрывая глаза на испорченную вещь.
–– Я поняла, Глеб, я все поняла!!! – от громких воплей Склеппи все проснулись и теперь с досадой смотрели на взволнованную девушку.
–– Да что ты поняла? – поборов в себе желание отвесить Гробыне пару пощечин, Глеб попытался унять Склепову.
–– Я нашла ключ к нашему спасению! Я поняла, как покорить эту реальность! – продолжала возбужденно Склепова.
Пальцы Глеба, прежде держащие запястья девушки, внезапно сомкнулись. Бейбарсов удивленно посмотрел сначала на свои руки, а после на руки Гроби… Кисти рук Склеповой постепенно исчезали, о чем их хозяйка явно не догадывалась.
–– Мне приснился сон, в котором… я поняла, что… – голос Склеппи становился все тише, некоторые фразы было невозможно расслышать. Она находилась одновременно в двух реальностях, ее физическая оболочка постепенно исчезала. Медленно, но необратимо таяла.
–– Что это с ней?! – Ната кинулась к Гробыне. Глеб, наверное, впервые в жизни растерялся. Он попытался схватить Склеппи, но его руки лишь зачерпнули воздух. Гробыня продолжала говорить, но ее никто не слышал.
… Спустя несколько мгновений Гробыня Склепова растаяла в воздухе…
Глава следующая…

«Она отказала… ОНА ОПЯТЬ МНЕ ОТКАЗАЛА!!! Как же мне надоело быть ее рабом!» – Мошкин, понуро брел по скользкой от грязи проселочной дороге в поисках пищи. Откуда в необитаемом мире дорога? Куда она ведет? Ответов на эти вопросы Евгеша, понятное дело, не знал. Упругие струи дождя били по лицу, холодные ручейки стекали с волос и заливались за шиворот. Было холодно, промозгло, слякотно… Настроение у Евгеши было по погоде – минорное. Тяжелая одежда прилипла к телу, по щекам, вперемежку с холодным дождем текут слезы… Кто там говорил, что парни не плачут? Дудки! Не плачут только зоологические примитивы с прямой широкой извилиной в голове – от уха до уха. Настоящие мужчины умеют плакать. Пусть скупо, пусть раз в жизни – но все же!
« Она опять меня послала… она опять меня послала… она опять…» – заезженной пластинкой вертелось в голове.
Так хочется осторожно коснуться ее волос… Притянуть ее к себе… Взглянуть в ее холодные серые глаза… Почувствовать ее горячее дыхание… Запустить руки под ее майку, коснуться ее кожи, вдохнуть ее запах…
Мошкин досадливо махнул рукой. Какое там?! Она даже близко к себе не подпускает! Сверлит своими колючими глазищами и фыркает прямо в лицо, едва он пытается заговорить с ней.